Татьяна Друбич: Книги – члены моей семьи

Что бы там ни говорили (а некоторые кричат, что нет никакой детской литературы), именно детские книги – лучшее, что у нас есть. Самые знаковые писатели XX века уходили в творчество для детей, прятались в нём от гонений. Вспомнить хотя бы «Обэриутов» и «Серапионовых братьев». Вообще я очень поздно начала читать сама, не желала учиться. Мне нравилось, когда читают вслух. Эта прекрасная вечерняя медитация с домашними, книжки с картинками… А начать читать самой – как выход в открытый космос.  В одиночку страшно. Поэтому я всегда выбирала книги, где есть достойная компания. Например, «Таинственный остров» Жюля Верна, «Два капитана»  Каверина, рассказы Юрия Олеши и Виктора Драгунского.

Всё самое главное происходит с людьми именно в отрочестве, а остальное – уже комментарии к этому периоду. Вот и литература в большинстве своём пишется про отрочество, про юношеское преодоление или авторское нежелание расставаться с иллюзиями. Не обязательно это будет явно, но если покопаться – в любой книге найти можно. Мне с моим отрочеством повезло, я попала в великолепную спецшколу имени Ромена Роллана. И там на меня потоком хлынула великолепная французская литература. У нас была очень профессиональная библиотекарь, которая мгновенно выцепляла нечитающих (а я такой была) и «подсаживала» на книги. Меня она зацепила «Отверженными» Виктора Гюго, чудесной книгой.

Я считаю, что в моей экранизации «Анны Карениной» (Татьяна Друбич сыграла главную роль в фильме 2009 года режиссёра Сергея Соловьёва – прим. ReadRate) удалось то, что получилась не костюмная мелодрама, а трагедия рока. Насколько мы помним по роману Льва Толстого, Каренина поздно вышла замуж, и даже не по своей воле – её туда «сбагрили». Вся трагедия в том, что Каренин – человек головы, а она – души. И в этой истории она изначально была не жилец, потому что Анна себе куда более строгий прокурор, чем все остальные. Моя личная версия: Анна Каренина мужа любила, а Вронский так – страсть, влюблённость. Вы посмотрите на него, в экранизации эту роль играл Ярослав Бойко: разве можно пройти равнодушным мимо такого красивого тела? В конце концов, какая женщина может уйти от Олега Янковского? Конечно, у них с Карениным были серьёзные отношения, но они люди разных темпераментов. Самый показательный в этом плане момент: главная мысль, которую уяснил Каренин при разводе, – это то, как несовершенно система разводов в России.

Я никогда не выпрашивала ролей у режиссёров. Исключение составили только фильмы по сценариям Владимира Сорокина. Я сыграла в его «Москве», и более смешного чтения не знаю. Разве что «Мишень» (фильм по сценарию Сорокина режиссёра Александра Зельдовича), в котором я очень хотела сниматься, но не получилось – роль мне не дали. Честно говоря, сценарии у писателя лучше. чем фильмы по ним. В сценарии тонкий юмор виден, а на экран он переносится далеко не во всех случаях.

Раньше я сама настороженно относилась к благотворительности. Особенное влияние на такое моё отношение имел рассказ «Благодарный пудель» Марка Твена – про доктора, который начал лечить собак и в конце концов умер от укуса одной из них. Там был вывод в духе: «Друзья, вы никогда не знаете, чем закончится ваше благородство»… Я думала примерно так же, пока не познакомилась с ныне покойной Верой Миллионщиковой (основательницей первого московского хосписа – прим. ReadRate). И она мне сказала: «Благотворительностью не занимаются из-за благодарности. Но она всё равно придёт – только тогда, когда её совсем не ждёшь».

Я не особо люблю и понимаю поэзию, это у меня с детства. Но хотела бы жить в Серебряном веке, быть одной из той компании великих поэтов. Там все были стоики, их посещали откровения, они не жили рационально и не знали, что такое прагматизм. Все они кажутся мне не столько исключительными поэтами и писателями, сколько  исключительными людьми. И я бы хотела пожить в их компании.