Мародер

Впечатление о книге очень неоднозначное и трудно формулируемое.
Оставлю в стороне небесспорную концепцию торжества в России американского империализма посредством использования «продажных либерастов» (ознакомилась и ладно).
Не понравилось:
- Чудовищная смесь армейского сленга и тюремной фени, на которой говорят почти все персонажи. («Щас проводим, и я тебя тщательно обдеру, вы*бу с егозой, потом с обоих бортов постреляешь, и только потом добью» и так далее). Противно и невкусно. Кто так говорит-то? ВВ-шники, что ли?
- Огромное количество военных аббревиатур, засоряющих, на мой взгляд, художественный текст.
- Ну, и, конечно, не могла не заметить отсутствие хотя бы одного заслуживающего уважения женского персонажа, объективно это выглядит однобоким, как флюс.
Главный герой вообще производит впечатление эмоционально тусклого человека: даже собаку как-то не «полюбил» толком, что уж о женщинах говорить.
- Слово «хозяйка» применительно к американским оккупантам не приросло.
Понравилось:
- Продираясь сквозь отмеченный выше причудливый языковой микс, неожиданно натыкаешься на совершенно прекрасные, точные, до слёз пронзительные фразы. («Утро вызрело, огрубело – полупрозрачную рассветную дымку смёл яркий свет, заливающий теперь внутренний двор Дома. Вместе с прохладой исчезли те жемчужно-серые мягкость, неоднозначность, полутени, из-за которых невольно умеряешь голос ранним утром»). Как будто автор расслабился и заговорил присущим ему человеческим языком, выдающим владение внушительным лексиконом (глаз художника, сердце бульдога (с)). ( Понравилось также выражение «взрыв испуганного мата» - очень наглядно. )))
Именно этим языком написана финальная сцена, заставившая меня расплакаться публично.
Знакомство читателя с оружием. Я очень люблю читать такие тексты с описанием оружия, особенно индивидуального. Только хотелось бы более личных впечатлений, а не только ТТХ.
Небольшие (по сравнению со второй частью дилогии) мистические акценты – придают пикантность грубому, материалистическому, «шкурному» повествованию.
- Точная географическая привязка (Тридцатка – г. Озёрск Челябинской области) производит впечатление документальности сюжета.
- Неполиткорректное равнодушие персонажей к национальному самосознанию друг друга: никто не обижается на выражения вроде «татарская морда» или «урыска-юлярка».

Вот, как бы, всё, что хотелось сказать.
Добавлю только, что я надеюсь не выжить в таком мире. Да и не выживу, что тут надеяться.