Виктор Пелевин: «Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами»

Откуда растут усы Сталина и брови Брежнева, кто сделал слово «масон» ругательным и почему большевики не стали расстреливать «вольных каменщиков»? Новая книга Пелевина появится на прилавках в сентябре, но отрывок об истории масонства можно прочесть прямо сейчас.

Три поколения дворянской семьи Можайских, конфликт российской власти с мировым масонством, трактовка автором главных краеугольных камней в современной политике и экономике. Эта история в свойственной Виктору Пелевину манере рассказывается в новом романе «Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами». Редакторы книги сравнивают манеру, в которой написана «Лампа», с ранней прозой автора, наиболее любимой читателями.

Благодарим издательство «Эксмо» и магазин «ЛитРес» за любезно предоставленный отрывок:

«Как знает любой историк, масонство было запрещено в России почти век – с 1822 по 1905 год. После снятия запретов в Москве и Петербурге открылись ложи под патронажем Великого Востока Франции – "Астрея", "Возрождение" и т. п. Информация о них широко доступна – желающий легко найдёт её в открытых источниках. Чуть меньше известна возникшая в тот же период ложа с английскими корнями, ставившая перед собой строго политические задачи – она даже называлась по-­английски – Parlamentary Russia. Членами её были в основном богатые кадеты.

В 1910 году воссозданные под французским руководством ложи перерождаются в политическую организацию "Великий Восток народов России" (во главе которой уже тогда стоял не великий мастер, а, внимание, генеральный секретарь – это к вопросу о генезисе новой власти; с шестнадцатого года генеральным секретарём был Керенский – вот откуда растут усы Сталина и брови Брежнева).

Этих "масонов", бывших прежде всего политическими заговорщиками, насчитывалось от силы несколько сот человек – но они входили в высшие структуры управления обветшавшей империи. Целью "ново­французского" крыла масонов был именно захват власти, которую им однажды действительно дали подержать в руках целых пятнадцать минут. Большая их часть успела уехать за границу – но многие остались в России после революции и были схвачены.

Именно этим людям мы и обязаны тем, что слово "масон" стало в русском языке почти ругательством – употребляя его, имеют в виду недобрую силу, из-­за которой история России свернула в ад (деятельность того же Керенского, конечно, даёт для этого все основания). Поэтому неудивительно, что в конспирологическом волапюке русскоязычного Интернета выражение "масонский градус" означает что-­то среднее между чином в английской разведке МИ­-6 и степенью инициации в культ Баала.

Но так, конечно, было не всегда.

В России было и другое масонство – возвышенное, искреннее и благородное. Мы говорим о сохранившихся элементах старых лож XVIII и XIX веков, объединившихся в середине XIX века вокруг ложи "Тайный Закон" (у её истоков стоял легендарный Иван Перфильевич Елагин, ставший великим мастером в 1772 году).

"Тайный Закон" пережил все царские гонения: сперва – репрессии Екатерины, потом – запрещающий рескрипт Александра Первого, подписанный в августе 1822 года.

В эту ложу – действительно тайную и мистическую – входили в основном члены высшей аристократии, увлечённые оккультными аспектами масонства. Политика их не интересовала совсем – поэтому, когда до надзорных органов империи доходили сведения о "Тайном Законе", на него смотрели сквозь пальцы, считая его сборищем безвредных чудаков.

Трогать их боялись – собрания этой ложи тайно посещал одно время даже сам император Александр Второй (что было связано не столько с его либерализмом, сколько с увлечённостью спиритизмом и столоверчением).

Пока родовая знать имела богатство и привилегии, "Тайному Закону" было несложно сохраняться – но в новый жестокий век ложа потеряла всякую социальную опору.

Нам точно не известно, откуда про неё узнала большевистская власть, но догадаться нетрудно. В те времена людей пытали и убивали просто за принадлежность к дворянству, и хоть "буревестников" главным образом интересовало, где спрятано золото, во время пыток выяснялось и много другого.

Скоро обнаружены были списки ложи; все члены "Тайного Закона", не успевшие уехать в первые дни после Октября – около двухсот человек, – были арестованы и брошены в тюрьму. На этом, по информации Голгофского, настоял лично Сталин.

*

Странно, но большевистская элита, совсем не боявшаяся крови, не пошла на массовое убийство этих людей. Голгофский анализирует несколько возможных причин такой нерешительности – от убедительных до смехотворных.

Большевики могли опасаться мести со стороны западных лож или не хотели портить с ними отношения (новой власти надо было кому-­то продавать награбленное; похоже на правду). Они могли испытывать страх перед оккультной силой, стоящей за масонским братством (это вряд ли). Возможны даже сентиментальные мотивы – всё-таки масоны были вчерашними соратниками большевиков по заговору против империи (ещё менее убедительно, но всё-­таки допустимо).

Крупица истины может быть в каждом из этих мнений – но главным, скорее всего, оказалось совсем другое обстоятельство, о чём мы расскажем чуть позже.

Так или иначе, но русских масонов решено было не уничтожить, а "изолировать от общества" – сослать в обстановке строжайшей секретности на архипелаг Новая Земля. Это было тем же самым смертным приговором, но несколько отсроченным во времени. Большевики с большим доверием относились к природе – и часто назначали её на роль палача.

Арестованных масонов ссылали на север постепенно, небольшими партиями – чтобы не привлекать внимания. Из оставшихся в России от этого путешествия не спасся практически никто. Стандартный приговор – увесистый срок без права переписки – мог означать что угодно, включая расстрел; родственники репрессированных, озабоченные собственным выживанием, не всегда решались испытывать судьбу, разыскивая близких.

Арестантов везли сначала в Архангельск, а потом с ближайшей навигацией отправляли на Новую Землю. Сперва они прибывали в перевалочный пункт на Белюшиной Губе. Оттуда их направляли к озеру Горячее, где строился лагерь – прибывавшие арестанты возводили свою будущую тюрьму сами, и многие из них в прямом смысле легли в её фундамент.

Лагерь на Новой Земле получил издевательское название Храмлаг – (по масонской легенде, масонство происходит от древних строителей храма через орден Храмовников). Поначалу думали, что высланные в ледяную пустыню каменщики не протянут там и года – но безжалостная северная природа оказалась гуманнее человека.

Дело в том, что Горячая губа, где строился Храмлаг, была оазисом – своего рода микроскопической геотермальной "Землей Санникова".

В нескольких местах на поверхность выходили подземные горячие ключи – и образовывали незамерзающее озеро, где вода была ощутимо тёплой (поэтому его и назвали озеро Горячее). Нечто подобное встречается во многих местах планеты, например в Исландии, и обычно привлекает туристов. Но на Новой Земле это озеро так и осталось тайной для большинства приезжих с материка.

Дело в том, что немногочисленные ненцы, жившие на архипелаге, избегали этого места, боясь якобы живущих там злых духов. Даже говорить о нём было у них строгим табу, и дореволюционные географы не знали ничего. Туристы на Новую Землю по понятным причинам не ездили, а после основания Храмлага на Горячую губу вообще перестали попадать случайные люди. Поэтому о существовании этого геотермального оазиса (совсем небольшого по размерам – подземного тепла хватало только на несколько теплиц и круглогодичные термы) в открытую печать не просочилось никаких сведений.

Вот описание Храмлага, сделанное писателем И. С. Соколовым-Микитовым летом 1930 года, когда он вместе с последней партией ссыльных масонов, доставленных теплоходом "Георгий Седов", подплыл к лагерю в лодке (судно остановилось в полумиле от берега; весёлые гэпэушники наврали писателю, что перед ним поселок Белюшина Губа):

"Над тёмной водой то и дело проносятся стайки нырков и скрываются за откосом туманного берега, на вершине которого маячит поселковое кладбище – редкие покосившиеся кресты. Дикие гуси низко пролетают над аспидно-­чёрными водами. С несколькими спутниками я съехал на берег. Мы оставили шлюпку на берегу у амбара, крыша которого была сплошь обложена тушками убитых птиц, предназначенных для корма собакам, а на стенках, мездрою наружу, были распялены блестевшие жиром шкуры тюленей. На берегу, подле строившегося сарая, работали плотники. Несколько больших, казённого типа, скучноватых домов высились на голом взгорке… По пригорку зеленела коротенькая травка, бродил бородатый белый козёл…"

Забора и колючки, как мы видим, здесь не ставили: бежать было действительно некуда. У Храмлага практически не имелось охраны – эту функцию выполняла природа; лагерь, возможно, был ближе к нищей северной коммуне, чем к обычной гулагской фабрике страдания.

К озеру, парникам и бане писателя не пустили – он разглядел только облако пара, показавшееся ему издалека "налезшим на взгорок предбрюшьем свинцовой тучи". Но и описанного достаточно: конечно, не Кап-Ферра – но выжить можно.

Увиденные Соколовым-­Микитовым "плотники" были ссыльными масонами; "амбар", обложенный тушками убитых птиц, – культотделом и одновременно редакцией выпускаемой масонами рукописной газеты Храмлага "Под вой пурги" (на самом деле она была не вполне "рукописной", но об этом позже). Запомним птиц на крыше и белого козла – эти мелочи важны, и к ним мы ещё вернемся.

Возникает вопрос – если целью северной ссылки действительно было по возможности быстрое уничтожение последних русских масонов, почему Храмлаг построили именно в этом оазисе, согретом подземным теплом?

Возможно, кто-­то из высокопоставленных гэпэушников, сам в прошлом невольный каменщик (к этому плоскому каламбуру сводится смысл большинства служебных покаяний, обнаруженных Голгофским), постарался смягчить судьбу своих вчерашних братьев. Но скорее всего замысел большевиков был куда более иезуитским.

Им, конечно, с самого начала всё было ясно с "ново­французской" ветвью, породившей плеяду "генеральных секретарей", размножающихся усиками и бровями. Новая власть была плотью от её плоти – и избавлялась от породившей её структуры, как от сделавшего своё дело мавра.

Но вот насчёт старой, скрытой школы русского масонства такой ясности у чекистов не было – и услышанное на допросах, возможно, показалось миньонам Дзержинского настолько важным, что в результате и было принято решение о строительстве Храмлага.

Но что же произвело на чекистов такое сильное впечатление? И почему лагерь стали строить так далеко от Большой земли?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо вернуться далеко в прошлое.

*

У изначального масонства, как русского, так и западного, была великая и благородная цель, которую уже упомянутый Иван Перфильевич Елагин ещё в XVIII веке описывал так:

"Сохранение и предание потомству некоторого важного таинства от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства может быть судьба целого человеческого рода зависит, доколе Бог благоволит ко благу человечества открыть оное всему миру".

Это известнейшая цитата; она разошлась по множеству масонских трактатов, исторических трудов и обзорных статей – из чего видно, что масоны в былые времена не делали секрета из существования такой тайны.

Похожие упоминания о "великой тайне" можно найти и в европейских масонских сочинениях тех лет, например у Луи Клода де Сен­Мартена. Но со времён Французской революции (или, вернее, с начала XIX века – точка бифуркации где­-то там) европейское масонство теряет свой мистический заряд: создаётся впечатление, что все взыскующие этой великой цели вдруг отбыли в неизвестном направлении, а в масонских ложах остались только карьеристы и политические заговорщики… Объяснение этого феномена, однако, выходит за рамки нашей статьи; мы говорим лишь о том, что изначальная великая цель у масонства, несомненно, была.

Исследователи масонства много лет гадают, что же это была за тайна – и читатель, несомненно, знаком с самыми дикими из предположений: мировой захват власти (видимо, Китай, Индия и Япония в этой логике – другая планета), секретный союз с какими-то "рептилоидами" (так в России традиционно называют либералов), поклонение Князю Тьмы, и так далее – каждый год в нас выплёвывают очередной десяток вдохновенных сочинений на эту тему. Комментировать их не хочется уже давно.

Серьёзные учёные, с другой стороны, признают тайну масонства (во всяком случае, сам "дискурс тайны"), но сводят всё к "этическому и нравственному закону", проповедь которого должна была со временем сделать землю Эдемом. Оставим это без комментариев тоже.

Нигде в открытых источниках древняя тайна масонства не раскрывалась прежде в своей ослепительной простоте (хотя все необходимые для правильного вывода ингредиенты были на самом виду). Голгофский это сделал.

Тайна элементарна – и при этом весьма возвышенна.

*

Одна из причин широкой бытовой неприязни к масонству заключается в связи последнего с иудейской древностью. Связь эта существует в действительности и никогда не отрицалась вольными каменщиками. Так, энциклопедия масонства 1906 года открыто заявляет, что "каждая ложа есть символ иудейского храма".

Антисемиту, конечно, одного этого достаточно для недельного приступа изжоги. А тут ещё Антихрист, который, по одной из христианских легенд, должен будет отстроить Третий Храм – не его ли пестуют масоны?

Интересно, кстати, что ближайший соратник Ленина Николай Бухарин, которого часто записывают в масоны, по собственному признанию воображал себя в детстве Антихристом и расспрашивал свою мамочку, не Блудница ли она (может, конечно, и врал – но в любом случае не надо было рассказывать Кобе).

Однако термин "Храм Соломона" и даже знаки "Алеф-­Бет", широко используемые масонами в их шифрах, не имеют прямого отношения к современному иудаизму или евреям как нации – всё это связано исключительно с историей европейской оккультной мысли, растущей из того же абрахамического корня, что и три главные мировые религии. А когда столько разных сущностей растёт из одного корня, неудивительно, что мы натыкаемся на клубок жалящих друг друга змей.

Но что тогда слова о Храме означают в действительности?

Возводя свою родословную к строителям Иерусалимского храма, масоны понимали это и метафорически, и буквально. Сооружение Храма Соломонова означало для них одновременно и "мистическое делание", практикуемое братством философов­-искателей, и вполне конкретное строительство некоего здания, ложи – или объекта.

Ту же цель ставили перед собой прото­масоны, тамплиеры – считается, что их тайной целью была не "защита паломников", а именно восстановление Храма в соответствии с пророчеством Иезекииля.

Тот, кто читал это место в Библии, знает, что сделать это непросто. Пророчество многословно, туманно – и, несомненно, представляет собой символический шифр (разгадать который, кстати, тщетно пытался в последние годы своей жизни другой известный масон – сэр Исаак Ньютон).

Упорное и последовательное непонимание или слишком буквальное толкование связанной с Храмом центральной метафоры масонства удивляет, но становится объяснимым, если мы вспомним, что историки – это почти всегда культурные материалисты. Они склонны воспринимать "Храм Соломона" как исторический сюжет, религиозную доминанту, свидетельство политического могущества и экономического подъема Иудейского царства и, наконец, как разрушенный памятник архитектуры. То есть они готовы увидеть в нём что угодно, кроме самого главного.

По древнееврейским представлениям, Храм – это место, где обитает Бог. Он может путешествовать в "шатре и скинии", а может, если будут соблюдены определённые условия, поселиться в своем "Доме".

Но Бог, понятное дело, не живёт в Храме. Бог везде и нигде. Храм – это место, где Бог становится доступен для человека.

Если мы переведём эти представления на современный язык, у нас получится, что Храм – это некая материальная структура, делающая возможным земное проявление Божества. Своего рода, как говорят фантасты, портал между землей и Небом, искусство возведения которого было знакомо древним – и утрачено с развитием т. н. "прогресса" (термин "Портал" применительно к Храму Соломона впервые употребил именно Голгофский).

Все великие древние храмы служили такими Порталами. Но искусство их возведения было утрачено ещё в римские времена. Тамплиеры, а вслед за ними масоны, обладали, по всей видимости, очень старым, но неполным чертежом (планом, описанием) Портала, называемого ими "Соломонов Храм". Их мистическое делание и было попыткой восстановить это знание в целостности по известным осколкам.

"Храм Соломона" в этом символическом значении – вовсе не огромное строение из камня, дерева и т. д. Такое здание – просто оправа. Важен вделанный в неё драгоценный камень: особым образом выстроенная в пространстве конфигурация материальных объектов, алхимических элементов и оккультных символов (именно её структуру и состав описывает масонская криптосимволика). Такие выражения, как Magnum Opus, "философский камень" и т. д., указывают на то же самое.

Отметим, что "Храм" вовсе не должен быть чем-­то гигантским. Его физический размер неважен; маркиз Сен-­Ив д’Альвейдер по некоторым сведениям завершил Magnum Opus, случайно собрав "Храм Соломона" из кусочков золота, серебра, свинца, пластинок слоновой кости со знаками "Алеф­-Бет" и других подобных материалов прямо на своём рабочем столе в По, – и был ослеплён ударившим в него лучом Божественного света.

Однако д’Альвейдер оказался не готов к откровению: по слухам, он после этого сошёл с ума и вскоре умер; перед смертью он всё время повторял, что Бог – это золотая рыбка. Другой мистик, английский драматург Кристофер Марло, вообще исчез во время подобного опыта, что было скрыто его братьями по ложе.

Исследователь, анализирующий масонскую тайнопись в попытке понять, что же представлял собой этот священный объект, или "Храм", обнаружит себя стоящим перед бесконечными рядами шифров, к которым нет ключа. Мало того, большая часть этих шифров вообще лишена смысла, и задача их только в том, чтобы сильнее запутать профана.

В некоторых ложах считалось, что знание о "Храме" состоит из двух частей – пророчества Иезекииля, записанного в Библии, и тайного ключа к нему, передаваемого в кругах посвящённых: этой точки зрения придерживался, например, сэр Исаак Ньютон. Другие полагают, что Иезекииль имеет в виду лишь внешнюю оболочку, куда уместно было бы поместить Храм, – и его описания не имеют иной ценности, кроме исторической и художественной.

*

Теперь мы можем наконец объяснить, почему вольные каменщики были сосланы в относительно пригодное для жизни место. Видимо, допрос кого-­то из членов "Тайного Закона" показал, что русские масоны близки к завершению великой работы – и Храм вот­-вот будет воссоздан.

Известно, что среди высокопоставленных большевиков были опытные оккультисты и мистики; по всей вероятности, они решили дать масонам возможность завершить Magnum Opus – под пристальным надзором ГПУ и в таком месте, где любые возможные эффекты и манифестации не повлекли бы за собой серьёзных политических последствий. Если угодно, это была первая – и самая необычная – из всех гулаговских "шарашек".

У нас нет протоколов совещания большевистского руководства по этому поводу – да и не факт, что такие протоколы велись вообще. Но зато сохранилось множество накладных, из которых видно, что на Новую Землю начиная с двадцатых годов отправлялись весьма странные грузы – и происходило это под прямым патронажем сначала ВЧК, потом ГПУ, НКВД, НКГБ и МГБ.

Во­-первых, большое количество древесины разных пород, часто ценных. Судя по всему, Храм строился, хотя бы частично, именно из дерева – оно легче и проще в траспортировке. Может показаться, что это несколько легкомысленный материал для подобного строительства, но вспомним, что царь Тира Хирам в своё время присылал на помощь строящему Храм Соломону именно плотников.

Во­-вторых, в чекистских накладных постоянно мелькают так называемые субстанции – вещества и материалы, часто упоминаемые в алхимических трактатах: сульфид ртути, оксихлорид сурьмы и подобное. К этой же категории можно отнести свинец, ртуть, серебро и даже золото (правда, доставлявшееся в Храмлаг в очень небольших количествах).

По накладным проходят также слоновая кость (вспомним Сен-­Ив д’Альвейдера), хрустальные шары, разноцветные стеклянные элементы ("витражные стекла"), а также множество различных книг, от Фолканелли до де Сен­-Мартена ("О заблуждениях и истине" – отчего-­то было заказано именно издание конца XVIII века).

Словари древнеарамейского языка (sic!) – аж десять штук.

Колоды Таро (они заказывались постоянно, но есть версия, что их использовали для карточной игры – простые карты в лагере были запрещены).

В списках значатся иглы и тушь для татуировок (они тоже заказывались постоянно – и об этом мы ещё скажем). Царская водка (смесь кислот; возможно, ошибка, вызванная чьей­-то неграмотностью). Мечи (типа "гладиум", поясняет один документ). Циркули и мастерки. Бархатные фартуки. Зеркала и свечи. Реторты.

Учитывая то обстоятельство, что Храмлагом занималось сначала четвёртое, а потом шестое отделение Секретно-­оперативного управления ГПУ, – то есть люди, хорошо знакомые с методами дезинформации, – можно предположить, что значительная часть предметов включена в эти перечни с той же целью, с какой масоны составляли заведомо бессмысленные шифры и схемы: чтобы как можно сильнее запутать профана, решившего приблизиться к тайне.

Сегодня, разумеется, мы уже не сможем узнать, что действительно требовалось вольным каменщикам для работы, а что вносилось в реестры для маскировки. Но вот, например, бархатные фартуки до Храмлага не доехали совершенно точно – с одеждой у масонов были большие проблемы.

Заключённым доставляли кое­-какую еду (часть они добывали сами, охотясь на морского зверя) и необходимые для изысканий материалы, но к бытовой стороне их жизни власть была равнодушна – считая, видимо, что масоны должны жить в такой же безрадостной мгле, как и все советские люди.

Мы знаем об этом, потому что сохранилось много доносов, написанных агентами ГПУ, внедрёнными в Храмлаг. Об этих документах, позволяющих приблизительно судить о происходившем в поселении, следует рассказать особо».

«Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами» выйдет 7 сентября в издательстве «Эксмо». Традиционно первый день продаж книги будет приурочен к открытию Московской международной книжной выставки-ярмарки (ММКВЯ).