Поклонники «Пятидесяти оттенков серого» гадают: влючат ли в картину все пикантные эпизоды из книги? Вспоминаем самые знаковые сцены. Только для читателей старше 18 лет!
Англоязычная пресса зимой хорошенько «пропесочила» происходящее на съёмочной площадке. Приближённые к процессу рассказывали репортёрам, что сцены менее пикантны, чем в книге, да и актёры норовят сделать их более невинными, чем в книге. А каких сцен в исполнении Джейми Дорнана и Дакоты Джонсон ждёте вы? ReadRate собрал десятку самых впечатляющих, в которых есть вино, лед, серый галстук, наручники, шарики, порка и, конечно же, красная комната боли. Фотогалерея иллюстрирована первыми фото со съёмочной площадки «Пятидесяти оттенков».
«Он набрасывается на меня и прижимает к стене лифта. Прежде чем я успеваю опомниться, он словно тисками сжимает рукой мои запястья и поднимает их мне над головой, при этом бёдрами прижимая меня к стене. О-о! Другой рукой он тянет вниз мой "конский хвост" так, чтобы лицо обратилось к нему. Его губы касаются моих. Мне почти больно. Я испускаю стон в его раскрытый рот; воспользовавшись этим, он проникает языком в образовавшееся отверстие и начинает уверенно изучать мой рот. Меня никто так не целовал. Немного нерешительно я тянусь языком ему навстречу, и мы сливаемся в медленном эротическом танце прикосновений и ласк, чувственности и страсти. Теперь он крепко держит меня за подбородок. Мои руки пригвождены к стене, голова запрокинута, его бедра не дают мне пошевелиться. Я чувствую животом его эрекцию.
О господи… Он хочет меня!»
«По-прежнему стоя на коленях, он берёт мою ногу, расшнуровывает "конверс" и скидывает его вместе с носком. Тяжело дыша, я приподнимаюсь на локте, чтобы видеть, что он делает. Он поднимает мою ногу за пятку и проводит ногтем большого пальца по подъему. Мне почти больно, но я чувствую, как его прикосновение отзывается эхом у меня в паху. Не отрывая от меня взгляда, он проводит по моему подъему языком, а потом зубами. О-о! Как я могу чувствовать это там? В изнеможении я падаю на спину и слышу его довольный смешок.
– Ах, Ана, что я сейчас с тобой сделаю, – шепчет Кристиан. Он стаскивает с меня второй кед и носок, а затем и джинсы. Теперь я лежу в его постели только в трусиках и в лифчике, а он смотрит на меня сверху вниз.
– Ты очень красива, Ана Стил. И сейчас я в тебя войду.
Боже мой. Эти его слова. Как они заводят. Сил нет терпеть».
«...Кристиан тяжело дышит и стонет.
– Как глубоко ты можешь?
Хм-м… <...> Это мой леденец. <...> Никогда не думала, что это так заводит – доставлять ему удовольствие и смотреть, как он изнывает от страсти. Моя внутренняя богиня, чувственно изгибаясь, танцует сальсу».
«Просунув руку у меня между ног, он дёргает за синюю нитку… О нет! Кристиан аккуратно извлекает тампон и швыряет в ближайший унитаз. О матерь божья… <...> Я упираюсь в край раковины, тяжело дыша, выгнув спину, ощущая Кристиана внутри. О, сладкая мука… его руки сжимают мои бёдра. Движения становятся резкими, темп ускоряется.
<...>
О!.. я громко кричу, отчаянно цепляясь за раковину. Меня сотрясает оргазм, внутри всё сжимается и разжимается. Кристиан не отстаёт. Припав ко мне, на последнем издыхании он выкрикивает моё имя, словно молитву.
– О Ана! – Его хриплое дыхание вторит моему. – О детка, тобой невозможно пресытиться!»
«Кристиан достаёт из кармана брюк серебристо-серый шёлковый галстук… тот самый галстук, который оставил следы на моей коже. Движения Кристиана быстры, когда он садится на меня верхом, связывает мои запястья вместе и закрепляет другой конец галстука на перекладине белой железной кровати. Я никуда не сбегу. Я в буквальном смысле привязана к постели и возбуждена до предела.
Кристиан соскальзывает с меня, встаёт рядом с кроватью и смотрит потемневшими от желания глазами. В торжествующем взгляде сквозит облегчение.
– Вот так-то лучше, – бормочет он, и на его губах играет порочная улыбка.
Он наклоняется и начинает расшнуровывать мои кроссовки. О нет, только не это! Нет! Я же недавно бегала!»
«– Лежи тихо, – шепчет Кристиан. – Не шевелись, Анастейша, иначе вся постель будет в вине.
Мои бёдра непроизвольно сжимаются.
– О нет, мисс Стил, если вы разольёте вино, я вас накажу.
Я издаю стон и тяну галстук-привязь, едва сдерживая желание двинуть бёдрами. Нет… пожалуйста.
Кристиан пальцем стягивает вниз сперва одну чашечку бюстгальтера, потом другую, и моя грудь, такая беззащитная, оказывается на виду. Он наклоняется, целует по очереди соски, дёргает их прохладными губами. Я борюсь со своим телом, которое выгибается, отзываясь на ласку.
– А это приятно? – спрашивает Кристиан, подув на один сосок.
Снова звяканье, и я чувствую, как Кристиан обводит кусочком льда правый сосок, одновременно сжимая губами левый. У меня вырывается стон, я стараюсь не шевелиться. Какая сладкая, мучительная пытка!
– Если ты прольёшь вино, я не разрешу тебе кончить.
– О, пожалуйста… Кристиан… господин… пожалуйста!»
«Как я и ожидала, он внимательно следит за мной, но по его виду ничего нельзя понять. Я обхожу комнату, и он идёт следом за мной. Меня заинтересовала эта штука с перьями, и я нерешительно прикасаюсь к ней рукой. Она сделана из мягкой кожи и похожа на плетку девятихвостку, только толще. На конце каждого хвоста прикреплена маленькая пластмассовая бусинка.
– Это называется флоггер, – тихо звучит голос Кристиана.
Флоггер… гм-м. По-моему, я в шоке. Моё подсознание в ужасе сбежало, или валяется в нокауте, или перевернулось кверху килем и затонуло. Я оцепенела. Я могу видеть и воспринимать, но не в силах высказать, что чувствую. Да и что можно сказать в ситуации, когда обнаруживаешь, что потенциальный любовник – абсолютно чокнутый садист или мазохист?»
«– Да, чёрт возьми! – рычит Кристиан и неуловимым движением сбрасывает бумаги на пол, резко поднимает меня и укладывает вдоль стола – так, что голова почти свисает с противоположного края.
– Ты этого хотела, детка, теперь пеняй на себя, – шепчет он, извлекая из кармана пакетик из фольги и дёргая молнию на брюках. О мой бойскаут!
<...> Я издаю стон… о да».
«– Хочу видеть твое лицо, Анастейша, когда буду тебя шлепать, – бормочет он, не переставая гладить мой зад.
<...> Я издаю громкий стон. Необыкновенное ощущение.
– Это ради удовольствия, Анастейша, твоего и моего, – шепчет Кристиан.
Он поднимает руку и с громким шлепком опускает на мои ягодицы, туда, где они переходят в бёдра, задев чувствительное местечко между ног. Шарики внутри меня резко перекатываются вперед, и я тону в пучине ощущений. Жжение в ягодицах, тяжёлая наполненность от шаров внутри и крепкая хватка Кристиана. Я морщу лицо, пытаясь освоиться с непривычным чувственным опытом. Мысленно отмечаю, что Кристиан ударил меня не так сильно, как в тот раз».
«Он поднимает край халата. Оказывается, это гораздо эротичнее, чем если бы он сдёрнул его целиком. Тёплая рука Кристиана нежно гладит мои ягодицы.
– Я выпорю тебя, чтобы ты не вздумала убежать, и, как бы трудно тебе ни дался этот опыт, я не хочу, чтобы ты от меня убегала.
Какая ирония. Если я и захочу убежать, то от наказания. Когда Кристиан раскроет объятия, я побегу к нему, а не от него.
– И ты закатывала глаза. Ты знаешь, как я к этому отношусь».
Какая сцена показалась вам самой пикантной в книге Э. Л.Джеймс «Пятьдесят оттенков серого»?
Комментарии
23 июля 2014 г.