Transhumanism Inc.

Единственное преступление на нашей планете – слабость. Проиграл – ты военный преступник и массовый убийца. Победил – Александр Великий.

– Ты пойми, что в этой мгле
Нет ни близких, ни родных,
Что несчастных на земле
Больше, чем других.
Есть непознанная даль,
Ты поверь и ты поймешь –
Есть любовь и есть печаль,
Остальное ложь…

Ты шепчешь о звоне ночной гитары, о вакхическом танце мулаток, о том, как дрожит солнце на крылатом демоне капота, ты поешь о любви и смерти, серотонине и свободе – но я гляжу в твои хитрые глаза, вслушиваюсь в твою осторожную речь, и понимаю ясно: ты был, был в том райкоме партии, ты сосал у [черного] (в зарубежных изд. вычеркн.) вонючего козла, и поэтому ни в одном твоем слове нет теперь ни красоты, ни правды, ни сердечного света…

Психология работника СМИ конца карбоновой эры была тогда же описана в теории «каскадов доступности» («availability cascades»): действующий в условиях корпоративного отбора журналист неизбежно приводит личную трансляцию в унисон с нарративом, обещающим быстрейший карьерный рост. Как говорили в позднем карбоне, «главное отличие журналиста от проститутки в том, что журналисту платит сутенер». Или, как выразился веком раньше Эптон Синклер, «трудно заставить человека понять что-то, если его зарплата зависит от того, что он этого не понимает».

Баранинка! Свининка! Косточки! Кишочки! Разнообразие! Дивертисмент!» Я это к тому, что картины рисуют не для собак, и если какая-то любопытная сука забрела на вернисаж, ей лучше не предъявлять претензии художнику, а вернуться на свою помойку духа… Вот только эта сука все равно будет ходить на вернисаж, вынюхивать свои сучьи запахи – и, естественно, гадить в углу…
Но