. Кому-то следовало бы изобрести способ поддерживать близость, не встречаясь, не перезваниваясь, не читая (и не строча) писем, имейлов и текстовых сообщений. Разве только матери понимают, сколь драгоценно время? Что его никогда нет вообще? И нельзя просто попить кофе, даже и тем более с теми, кого редко видишь, поскольку нужно полчаса (это если повезло), чтобы добраться до кафе, и полчаса, чтобы вернуться домой (опять же, если повезет), не говоря уж о двадцатиминутном налоге, который платишь просто за перешагивание через порог, и кофе на бегу превращается в сорок пять минут по олимпийскому сценарию.

Ничего не проходит. Само не проходит. Или ты занимаешься ситуацией, или она тобой. — А "И это пройдет"? — Соломон не был совершенным. Никогда в истории человечества ничего не рассасывается само. — Только пердеж, — заметил Джейкоб, как бы в честь отсутствующего

. Он мог бы так сказать, но не стал. И мог бы объяснить, почему все было не так, как все думают. Но не стал. Вместо этого просто стерпел, как всегда поступал в жизни по херовую сторону экрана.

то не столь отдаленное время, когда корни утратят малейшее значение – потому что так и должно быть, потому что они длины, и извилисты, и чертовски глубоки. Она отдается этим мечтам. *

. Если религия – опиум для народа, то традиция – анальгетик еще более опасный, именно потому, что часто кажется безобидной. Религия – это тугой жгут, пульсирующая вена и игла, а традиция – затея куда более домашняя: маковая пыль, добавленная в чай; сладкий кокосовый напиток, приправленный кокаином; те самые вкусности, что, вероятно, стряпала ваша бабушка. Как и для тайцев,

смотрели на звезды, освещающие незнакомую страну, но не тосковали по дому. Словом, это была в точности та дружба, которую англичанин может позволить себе на отдыхе и только на отдыхе. Дружба, преодолевающая классовость и расизм, основанная на физической близости; она и допускается лишь потому, что, по мнению англичанина, физическая близость – дело недолговременное. Через

знаешь, что я совсем не то имела в виду. – Но я не могу все время думать об истине. Мне нужна только правда, с которой можно жить. А разница между ними, как между сумасшедшей попыткой выпить соленое море и глотком из ручья. Моя Позорная Племянница верит в целительную силу разговоров, да? – Алсана усмехается.

наших семьях знают, что самое важное в браке – это молчание, то, чего не говоришь. Все три женщины выросли в строгих религиозных семьях, где бог непременно появлялся за обедом, проникал в каждую

И за все это она заплатила совсем недорого. Только любовью. Просто любовью. Что бы там ни говорили «Коринфяне», любовью расплачиваться не так уж и тяжело, особенно если любви не было.

Он молча слушал их еще пятнадцать минут, проверяя, как пылесос засасывает кусочки газеты, пока не почувствовал, что Жизнь – это огромный рюкзак, такой тяжелый, что легче бросить его на обочине и уйти в темноту, пусть даже оставив все необходимое, чем тащить его с собой. Тебе же