Это вроде авиакатастрофы.О разбившемся самолете все узнают немедля.О нем говорят в новостях,показывают по телевидению.Ибо десятки тысяч самолетов ежедневно
взлетают и благополучно приземляются,и катастрофа являет собой столь большую редкость,что каждый считает своим
долгом о ней сообщить.То же самое со священниками, которым предъявлено обвинение:в массе достойных и честных
служителей число их так ничтожно,что мы узнаем о каждом несчастном случае. Весьма странное сравнение,поскольку те,кто в самолете,не виноваты в катастрофе,случившейся по вине техники.Однако священники прекрасно сознавали,что творят,и действовали по
собственной воле,не думая,как это скажется на детях,ввверенных их заботе.

И Том Кардл был прав. С самого начала я все знал и ничего не сделал. Снова и снова я гнал всякие мысли об этом, не желая признать очевидное. Я молчал, когда надо было кричать, я убеждал себя, что я выше этого. Я соучастник всех преступлений, из-за меня пострадали люди. Я профукал свою
жизнь. Каждый ее миг. Самое смешное, что глаза мне открыл отсидевший педофил: молчальники виновны наравне с преступниками.

Скотт и вспомнил дело отца Стивена
Шеррифа.В середине шестидесятых годов тот получил десять лет за растление школьников. Тогда вы были помощником епископа той епархии,верно?-спросил Скотт.-Да,верно.- Значит, прежде чем дело отправилось к кардиналу,оно попало к вам.-И я передал его в полномочные органы.-То есть в полицию? - уточнил Скотт.Я передал его в церковные полномочные органы,- Не в полицию?- Нет.- Почему?-Это не входило в мои обязанности. - Погодите.Вы узнаете о преступления и не считаете себя обязанным о нем сообщить? Скажем,вы заглянули к нам в аппаратную и увидели,как один сотрудник ворует деньги из кошелька коллеги.Вы промолчите?-Я сообщу
вам.А вы уж разбирайтесь.

Если я не умею разглядеть толику добра в любом из нас, если не верю, что общая боль наша утихнет, то какой же я священник? И что я за человек?

Педофил сраный! - рявкнул парень. Это превращалось в клеймо. Похоже, слова «педофил» и «священник» обрели некую
Дьявольскую связь и стали неразрывны.

а мы делаем все возможное, чтобы из этой ситуации Том Кардл вышел с незапятнанной репутацией. Я невольно засмеялся: - Да разве это возможно? - Возможно, потому что епархия использует все ресурсы для его защиты. Мы не позволим замарать Церковь в угоду щенку, возжелавшему популярности.
Этого просто нельзя допустить.

Иногда мне требовался тот, кто подвергнет сомнению все идеи,которыми меня напитали за семь лет учебы.

Помните, мой юный друг: жизнь легко описать, но нелегко прожить.

Мы выбрали нелегкую жизнь, — наконец сказал он. — А в мире существуют соблазны. Мы живые люди и порой позволяем себе вообразить, что будет, если мы им уступим.Станет ли наша жизнь лучше или разрушится.

Я сел, и вдруг оказалось, что я плачу. Не о себе, нет, и не об ужасе последних суток. О былых временах. Когда священнику верили, когда потерявшегося ребенка вели не в полицейский участок, а к викарию. А нынче нельзя заговорить с ребенком,чтобы тебя не наградили подозрительным взглядом. Нельзя провести собрание служек в отсутствие родителя, который не даст тебе заигрывать с мальчиками. Нельзя помочь испуганному потерявшемуся ребенку - тебя сразу обвинят в похищении и заклеймят педофилом.

Сейчас все заголосили,какой ужас,надо призвать к ответу попов,не только преступных, но и тех,кто все видел и молчал, однако все равно каждое воскресенье,точно бараны,прутся в церковь,волокут детей на причастие и конфирмацию и живут по предписаниям своей вонючей религии,хотя не верят ни единому ее слову.Эти люди ничем не лучше,понятно?Девяносто процентов школ по-прежнему под контролем Церкви.Да если 6 какая-нибудь другая структура выказала этакую предрасположенность к педофилии ее бы на пушечный выстрел не подпустили к школам, не говоря уже о руководстве ими.Что
же у нас за страна такая?Надо избавиться от попов, ясно? Взашей гнать из школ. Уберечь детей от тех, у кого извращенность в крови.