Если я был никуда не годным отцом, да и вообще ни на что
не был годен, так это потому, что я стал живым мертвецом
задолго до того, как помер. Ни одна душа меня не любила и мне
ни в чем не везло - даже увлечься ничем не удалось - и мне
так осточертело торговать горшками и сковородками да пялиться
в телевизор, что я стал ни дать ни взять - мертвец и так к
этому притерпелся, что воскрешать меня было уже ни к чему.

- Здравствуйте,- сказал Констант.
- Здравствуйте,- сказал Сэло.- Благодарю вас за то, что вы
меня собрали.
- Я не ожидал, что у меня получится,- сказал Констант. - Как
ни бился, вы не подавали признаков жизни.
- Все у вас получилось,- сказал Сэло.- Просто я сам не знал,
стоит подавать признаки жизни или не стоит.

- Я всех посылаю к чертовой матери,- сказал мальчик. Он
попытался быть добрей, но тут же устал от этой попытки.- Ну что,
можно мне идти играть в лапту?

Уволившись с работы, он получал небольшое пособие и занимался тем же, что и последние двадцать лет — напрасно тратил годы жизни. Ему нравилось бесцельно тратить свою жизнь. В этом деле он был экспертом.

Я не мог простить его, не мог посочувствовать ему, но понял, что сам себя он виноватым не чувствует, а если и было что, то они с Дейзи и думать об этом забыли. Говорят, простота хуже воровства! — и трудно сказать, чего там было больше — беспечности ли, легкомыслия или равнодушия… Впрочем, они были искренни в своей беспечности, и так же, как малое дитя из невинного любопытства отрывает крылышки у мотылька, так и они без зазрения совести калечили жизни и судьбы, а потом прятались за своими деньгами, за своим легкомыслием… — за всем, на чем держался их союз, предоставляя другим расхлебывать ту кашу, которую они по своему недомыслию заварили.