все вокруг переживали национальную трагедию, и только я стояла на крыльце в своем тонком свитерке и переживала свою банальную трагедию на фоне этой великой,

Теперь он был меньше, чем живой, но больше, чем воспоминание: голос из-за кулис, одушевленная тишина. Когда

люди, как Куин, которые всегда убегают от себя, любят дорогу.

Как ни странно, она и так тосковала по нему, но вообще, как тосковала по всей прожитой жизни.

Ее восхищало в мужчинах такое качество, как выдержка, она находила его прекрасным.

Сейчас та самая гитара стояла в углу спальни, вся дека в шрамах от долгой службы. Он держал ее при себе, как держат старую собаку — из сентиментальности и благодарности.

Его сердце заболело за Эми, за Белль, за всех. И за мальчика, особенно за мальчика, которого уничтожил безумный Бог задолго до трехзначного рубежа в сто десять лет.

— Почему ты не скорбишь? Почему не дома сейчас, не корчишься от боли на кровати?
Потому, подумал он, что не заслужил облегчения, которое приносит скорбь.

что-нибудь хуже, чем унаследовать деньги своих детей?