«И лишь пустившись в путь, возможно, я пойму, куда же, наконец, идти мне надо».

По-моему, написать «историю жизни» и не полюбить при этом самого себя и свой материал просто не выйдет, – говорит Эвелин, актриса, подавшаяся в писатели благодаря именно Истории жизни.

Именно писательство привлекает идеи, а не идеи запускают писательство.

«Всего превыше: верен будь себе. Тогда, как утро следует за ночью, последует за этим верность всем»[60].

Писатель, творя от сердца, пишет о том, что важно для него лично,

Важно не только пояснить читателю, в чем заключается риск, на который идет герой, а еще и показать, какое место это приобретение или потеря занимают в его системе ценностей.

красивый текст, герои которого ничем не рискуют, довольно быстро может стать скучным.

Чтобы быть настоящей, работа вовсе не обязательно должна быть трудной.

«Проси, верь, получай»,

«Не все сверхъестественные явления так уж зловещи, – напоминает мне Соня Чокетт. – Даже наоборот. Обычно подсказки свыше благожелательны и полезны».

«Ночь была темная и ненастная» – и я писала о ней, как есть.

Каждый раз, когда подступаюсь к новой странице, я видоизменяю поток энергии, питающей мою жизнь.

когда писатель обращает свое внимание на какую-нибудь тему, он задает вселенной вопрос: «А что ты мне можешь об этом рассказать?» Довольно часто ответ таков: «Много чего – и из многих и разных источников».

писательская жизнь цветет, когда сам он сосредоточен на жизни, а не на писательстве.

Когда писатели уделяют больше внимания своим произведениям, а не самой жизни, они лишают необходимого питания и произведения, и свою жизнь.

Будничная писательская практика помогает нам укорениться в жизни, и точно также будничная жизнь помогает нам писать.

Не все водят машину – но, пожалуй, все писатели должны это делать. И не забывать о том, что если смотреть вдаль, можно далеко пойти.

Наша цель – поглотить глазами поток образов, позволить ему обдать нас с головы до пят.

если смотреть вдаль, можно далеко пойти.

Художники всех мастей поглощают образы, чтобы творить.

писательское искусство питается образами, и если хочу писать глубоко, часто и хорошо, то просто обязана пополнять их запасы. Когда приходит время подзарядиться образами, я сажусь за руль.

есть еще глубокое удовлетворение пусть и скромного, но вполне реального успеха, когда книга в голове превращается в книгу, которую можно подержать в руках.

Я никогда не думала, что писать из любви к искусству – значит писать на свой страх и риск. Мне всегда казалось, что самоуважение, которое получается в результате, более чем стоит времени и сил. И многое из того, что я писала просто так, потом продалось за кругленькую сумму.

Все уже было сказано до вас. Не беспокойтесь о том, чтобы сказать что-то новое. «Нового» не существует.

Мы говорим о музыке текста, но редко обращаем внимание на музыку вокруг нас. Мир поет свою песню

«Первое правило магии – сдержанность», – гласит метафизический закон. И нигде он так не уместен, как в работе писателя.

Мягкость, поддержка, безопасность – все это ключевые слова для критики.

он теперь тратит свое вдохновение на журналистику, и сила печатной страницы заставляет его друзей держать свое мнение при себе.

Чтобы текст звучал искренне, в нем должен быть внутренний резонанс. Чтобы в тексте был внутренний резонанс, влияние на него извне следует ограничить. И оно должно быть только благосклонным.

Если практика – путь к совершенству, то писать – это и практика, и само совершенство.

Регулярно писать – значит обращать внимание на мелочи, задерживаться, чтобы насладиться ими. Прекрасная официантка подливает мне свежей воды. Сизар возится с кофеваркой. Мелодии Кармайна Копполы разливаются и извиваются так же пленительно, как пар и пена из серебристой машины. Спускается ночь.

Практикуя искусство пристального наблюдения, мы приобретаем эмоциональную палитру, в которой больше оттенков, больше возможностей, чем в черно-белых крайностях заголовков, кричащих о катастрофах и кризисе.

Постоянное внимание приучает нас видеть и слышать малейшие нюансы. Как Баховы «Вариации Гольдберга» убаюкали бессонного принца, сосредоточенное внимание помогает нам усмирить беспокойные, беспорядочные мысли. Практикуя искусство пристального наблюдения, мы приобретаем эмоциональную палитру, в которой больше оттенков, больше возможностей, чем в черно-белых крайностях заголовков, кричащих о катастрофах и кризисе.

Писать – значит дорожить тем, о чем пишешь. Это проявление любви: я люблю это, и это, и вот это. И чтобы писать хорошо, необходимо практиковать пристальность.

Писательство кажется мне любовным романом, который можно оборвать в любую минуту, но который мне все еще по душе. Эти отношения интимны. Они ежедневны. Они длятся год за годом, но все равно остаются романтичными. Они свободны. Они страстны – как долгий замысловатый разговор с поразительным мужчиной.

Искусство освобождает творящего. Искусство – ключ к свободе. Искусство – дверь к самости масштабнее, живее и увлеченнее. «Увлеченная самость» – вот мои слова, не «самость, увлеченная собой». Последовательная творческая практика – мост между самостью и миром.

Рука, двигаясь по бумаге, показывает мне эмоциональную погоду. Она чует все – и мое настроение, и как идут дела, и области, где я теряю связь с действительностью. Мне это помогает заземлиться, разглядеть подробности, причины и следствия, посмотреть на все с иной точки зрения.

иногда надо писать без мыслей о редакторе, о том, кто это напечатает. Писать просто себе в удовольствие.

Иногда мне кажется, что достаточно доказать всему миру, что мы воспринимаем себя всерьез, чтобы другие тоже к нам присоединились.

Бог никогда не закрывает одну дверь, не открыв другую.

издателям нужны писатели, чтобы было что публиковать. Без писателей, готовых работать, издатели не смогут процветать.

Иногда нежелание работать в определенных условиях означает, что пришло время потрудиться ногами и найти возможность работать в других условиях.

Ты прежде всего должна быть предана себе и своей работе.

когда мы пишем «вживую» – именно тогда тексты получатся настоящими и достоверными.

Если писать – значит прислушиваться, это значит еще и присматриваться и записывать все, что видишь и слышишь.

«колесо» – весьма полезное понятие: если первые черновики – это прокладывание колеи, то редактировать – поездка на дрезине, ручной тележке из старых фильмов. Катаясь на дрезине, вы замечаете, где не хватает шпал, где нужно переделать стыки. Вы выискиваете и исправляете неполадки, прежде чем по рельсам пронесется целый состав читателей. Таким образом, писать и редактировать – два отдельных, но логических процесса.

иногда мы «теряем» голос. Вообще-то мы его не теряем. Мы просто теряем способность его применять.

«Не утруждай себя попытками писать для среднего читателя, Джулия, – сказал он. – Ты никогда не увидишь его в глаза. Пиши для своего идеального читателя, для того, кто поймет все, что ты хочешь сказать».

Если позволим себе погрузиться в то, что хотим выразить, интуитивно отыщем подходящий способ это сделать.

Писательство – и самовыражение, и самоуспокоение. Это занятие помогает стравить суетливую болтовню и позволить нам услышать более важные глубинные течения. Иными словами, писательство расставляет по местам большое и малое.

Осознанно прислушиваясь к своей ежедневной музыке, мы приходим к гармонии с действительностью.

Свидетельствуя своей жизни и мыслям, записывая все так, как видим и слышим, мы наблюдаем нечто большее, чем нам поначалу казалось. Мы обнаружим, что наблюдаем саму жизнь. Что учимся чему-то новому.

Многие боятся писать именно потому, что выражение себя на бумаге делает пишущего уязвимым.

Красота в глазах смотрящего – но еще и в руках пишущего, ведь мы пишем, чтобы тронуть – и это прикосновение целительно. Писать – значит в первую очередь прикасаться и затрагивать.

желание писать – присущая людям мощная потребность донести свои мысли до окружающих, и ей откликается не менее мощная потребность услышать чужие мысли.

на каждого писателя найдется читатель

Если пишешь – и пишешь хорошо, – нужные люди сами захотят тебя разыскать. Так что не пытайся выстраивать связи. Лучше старайся писать.

Гете: «Если вы что-то можете сделать, или вам кажется, что можете, – начинайте, ибо в действии есть чудесная благодать и сила».

«Я не питаю особого уважения к таланту. Считается только то, что вы с ним сделаете».

Прикоснувшись к потоку глубоких чувств под хитросплетениями подробностей, мы обретаем способность писать так, чтобы затронуть чувства и тех, кто нас читает.

Писать – это плакать на плече у друга.

Часто мы ощущаем благоговение, когда наблюдаем, как посредством нас рождается нечто. Понятие «детище ума» делается более осязаемым, когда мы видим, как наши творения воплощают в жизнь свои собственные планы. Вместо того чтобы быть его «автором», мы оказываемся скорее его «акушером». Они рождаются из нас, как дети, и у них точно так же есть своя жизнь и судьба.

Если вовремя взяться за дело, если напомнить себе, что реальна только любовь, можно прекратить беспокоиться о результате и просто делать, что делаешь, – говорит Марта. Она служит тому живым примером, порхая между мирами с легкостью и изяществом.

Я могу перевести Музу в режим ожидания, если случается что-то важное, с чем нужно разобраться. Я могу жить так, будто творчество – мой равный партнер, а не властный и ревнивый супруг.

И мне не нужно думать, насколько я умна и гениальна, поскольку теперь моя задача – лишь прислушиваться к тому, что пытается говорить через меня, я доверяю творческому потоку, который всегда во мне, всегда доступен, как свет – в одном щелчке выключателя.

Вселенная. Ты пригляди за качеством. А я пригляжу за количеством».

– Я не играю свою музыку. Это не моя музыка. Это музыка Бога.

Связав все свои точки между собой, мы выходим на связь.

Я верю: если письмом устанавливать связь с самим собой, можно выйти на контакт сквозь время, пространство и расстояние.

писать – как заниматься личной картографией.

Когда пишем о жизни, мы отвечаем на ее запросы. А ответив, становимся гибче, спокойнее, подвижнее. Осознаннее. Каждый день, каждая жизнь – череда развилок, где нужно сделать выбор, и линза писательства дает нам возможность разглядеть жизнь, а значит – и жизненные выборы.

писательство – защита от одиночества. Это бальзам, который его исцеляет. Это связь в первую очередь с самим собой, а следом и с другими. Мы занимаемся «письмом», а ведь это и есть письма. Самим себе. И всему миру.

Писать – значит поглядывать на внутренний компас. Сверяться и находить ориентиры.

Я верю, что нам помогают, когда мы собираемся что-нибудь написать.

«Сила слова подлинна, осознаете вы это или нет… В каждом слове течет энергия».

«И лишь пустившись в путь, возможно, я пойму, куда же, наконец, идти мне надо»,

Нам «предписано» жить в теле.

Осознанно наблюдать – благородный поступок, признание самому себе, что жизнь, по сути, – священнодействие, и нам видна лишь его тень, но не черты. Все сильнее ощущая ценность мимолетных мгновений, мы начинаем осознавать и собственную мимолетность.

А когда люди не видят цельную картину того, что мы пытаемся сделать, они выколупывают какую-нибудь мелочь и дальше ковыряют ее одну.

Пытаясь оценить себя, мы нередко ищем одобрения у окружающих. И если то, что мы делаем, их пугает, они не в силах нас одобрить. Если мы задумали что-то слишком запредельное для них, они не смогут поддержать нас.

Мама была прекрасным примером того, как красота и сила слова – ощутимый знак любви.

Настроение писать – как и настроение заниматься любовью – в длительных отношениях роскошь, а не необходимость. Как и первая ласка может все изменить внутри, так и первая фраза, какой бы робкой и неуклюжей ни была, может пробудить желание двинуться дальше.

Если писать – значит смотреть кино в голове, то его можно еще и монтировать, можно добавить музыку и закадровый голос.

Отношения похожи на пейзажи – каждый по-своему прекрасен, хотя и меняется в зависимости от времени года. Когда пишу, я помогаю разным персонажам в своей жизни обрести новые сюжетные линии. Благодаря этому лик любви может меняться, так его можно перерисовать.

Писательство – это алхимия.

Фокусироваться – и значит писать. Все начинается с образа, с чего-то, что мне хочется рассмотреть получше. Когда пишу, я как будто навожу резкость на линзах бинокля и записываю все, что вижу. Это описание «кино в голове», как выразилась преподаватель литературного творчества Коллин Рэй. Это значит наблюдать и записывать, а не выдумывать.

«Проясняя свои мысли», я буквально обустраиваю заново свою жизнь.

Писать – это искусство слышать сердцем.

Писать – значит задавать себе вопросы, которые сами по себе не пришли бы «мне» в голову. Когда «я» пишу, получаю возможность посмотреть на «себя» и на окружающий мир по-новому, увлеченнее.

Я сидела допоздна в ночь перед родами дочери, чтобы описать ее появление на свет. Я сидела и писала, а когда начались схватки – точнее сказать, сокращения мышц, такие же таинственные и непроизвольные, как энергия кундалини – я разбудила мужа и сказала: «Пора». Но лишь после того, как записала это «пора» на бумаге.

Позвольте себе писать – и это наполнит ваше сердце и страницы и поможет наполнить жизнь.

Текст – и в этом большой его секрет – хочет быть написанным.

Почти все переулки куда-то ведут, и если, сворачивая в них, я рискую загнать себя в угол и написать что-нибудь неожиданное – ну и пусть. Я знаю, что некоторые редактируют, пока пишут, и это их право.

Моя задача – писать, а не оценивать написанное.

писать – это как слушать мелодию у себя в голове.

Стоило мне освободиться от потребности сразу писать блестяще, идеально и умно, как мое письмо стало не только чище, но и легче, прозрачнее.

то, о чем нам хочется писать, само хочет быть написанным.

Если вы – Америка и пролагаете маршрут, писательство даст вам дорогу от одного побережья к другому: и карту вычертите, и видами насладитесь.

– Писать – значит исправлять этот мир, – сказала я Лоре.

Описывая окружающий мир, мы начинаем упиваться им. И даже самая сумасшедшая жизнь сломя голову покрывается патиной желанности.

– По-моему, я и преподавать стал лучше, – говорит он.
Неудивительно. Ничто не говорит яснее любви,

Одержимость временем – на самом деле одержимость совершенством.

Годы сольного материнства, преподавания с полной нагрузкой и писательства научили меня выхватывать время, а не ждать, пока оно появится. Сейчас я занимаюсь ровно тем же.

Представьте себе, что сидите под большим деревом, прислонившись спиной к стволу. С другой стороны под деревом сидит Сказитель. Возьмите лист бумаги и пронумеруйте строки от одного до пяти. Поведайте Сказителю, какие пять историй хотели бы услышать.

Когда мы – всего лишь проводники, рассказчики, а не смысл истории, мы обычно пишем очень хорошо – и уж точно дается это легче.

«Развивайте интерес к жизни, которую видите – в людях, предметах, литературе, музыке. Мир столь богат, просто переполнен несметными сокровищами, прекрасными душами и интересными людьми. Забудьте о себе».

Писать – значит выкладывать что-то вовне, а не закукливаться внутри.

Если прекратить убеждать себя в необходимости добиваться признания, очень многим понравилось бы писать.

С чего мы взяли, что запечатлевать буквы на бумаге так опасно и трудно?

чтобы стать писателем, достаточно просто писать,

Где бы ни был, ты всегда там, где должен быть.

Писать, выискивая подходящие сочетания, – чистый трепет и восторг, как натягивание тетивы. И попасть «в яблочко» – сформулировать предложение, точно описывающее то самое мерцающее пятно над дорогой, стоит сил, вложенных в погоню, однако и сама погоня, и увиденное боковым зрением на пути – тоже кое-чего стоят. Мне нравится писать хорошо, однако еще больше мне нравится просто писать – и точка.

Подбирать слова – как выбирать яблоки:

Питер признался, что мои рассказы тогда пленили его сердце: «Просто я струсил».
Может, Питер и струсил, но, преследуя его с бумагой и ручкой, я обрела нечто большее – я ощутила пьянящий вкус погони за словами.

Мы покупаем открытки, наиболее близкие по смыслу к тому, что хотели бы сказать сами. В школах нас муштруют выражать свои мысли, уделяя основное внимание орфографии, тематическим предложениям и последовательному изложению, и логика принимает на себя командование, а чувства посажены на короткую сворку. Написание текста превращается в античеловечную деятельность.

Писательство накапливает наше наследие, пролагает осязаемый путь в этом мире.

Писать следует потому, что такова природа человека. Так мы заявляем свое право на личную вселенную. Писать следует потому, что люди – духовные существа, а писательство – мощная разновидность молитвы и медитации, помогающая глубже понять самих себя, а также установить связь с более высоким и глубоким источником внутренней мудрости.