Человечество для нас ничего не значит, как и сама земля. Мы ошиблись, создав людей. Боги тоже могут ошибаться. Но мы не собираемся повторять свою ошибку, спасая их. Пусть люди исчезнут с лица земли, а земля исчезнет из бытия.

В те дни проклятия и благословения напоминали птиц. У них были крылья, и они могли летать. И сила крыльев, а значит, и дальность полета такой птицы, зависела от силы благословения или проклятия.

Каждый человек рано или поздно умирает. Верь в свою судьбу. Никому не избежать могилы

Ребенок может бояться родиться, а мать — рожать, но никому не дано право выбирать, когда придет его черед.

Змея обучилась человеческому языку столетия назад — ненависть и зависть должны найти какое-то выражение. Лишь те создания, которые никогда не испытывали подобных чувств, не нуждаются в речи.

Тех, кого демоны любят, они в конце концов убивают, а их подарки — ловушки.

Толботт предупредил его: белые будут винить во всех бедах черных, геи – натуралов, черные – белых. И все они сойдутся в ненависти к евреям.

По всеобщему писательскому обыкновению он был слишком занят набором текста, чтобы думать.

Когда-то он верил в демократию и «Явное предначертание». В капитализм, в моральный релятивизм, в марксизм. После такого поверить можно вообще во что угодно. Пожалуй, веру в эти нелепые абстракции можно считать упражнением в умении верить.

Прелесть выдумки в том, что ей нужно лишь пахнуть правдой.