никогда не относись к противнику легкомысленно, каким бы олухом он тебе ни казался. Смотри на любого человека так, будто он вдвое умнее, сильнее и быстрее тебя, и тогда тебя будут ждать только приятные сюрпризы. Тебе не придется дорого платить за уважение, однако ничто не приводит человека к смерти быстрее, чем самоуверенность.

— Бесстрашие — это похвальба для дураков. Не знают страха только мертвецы — или, может быть, те, кто скоро станут мертвецами. Страх учит тебя быть осторожным, уважать противника и во время ссоры держаться подальше от острых предметов. Все это очень полезно, поверь мне. Страх поможет тебе выйти живым из переделки, а это лучшее, на что можно надеяться в любой драке. Если человек на что-то годен, он испытывает страх. Важно, какую пользу ты извлечешь из этого страха.
— То есть ты советуешь бояться?
— Я всем советую одно: найти себе хорошую женщину и держаться подальше от всех этих чертовых разборок.

— Ждем. И приглядываем за оборонительными сооружениями. А еще пытаемся найти хоть какие-то деньги. У тебя есть наличные, Секутор?
— Было немного. Я отдал их одной девчонке там, в трущобах.
— Хм. Жаль.
— Да не особенно — девчонка трахается как заведенная. Я бы ее всецело рекомендовал, если вы заинтересовались.
Глокта поморщился, ощутив щелчок в коленном суставе.
— Какая трогательная история, Секутор, никогда не знал, что ты романтик. Я бы пропел об этом песнь, если бы не был так стеснен в средствах.

Я всегда говорю: не подвергай сомнению выбор другого человека, ты не знаешь его причин.

Самые богатые, самые красивые, самые элегантные, самые бесполезные юноши Союза развалились на стульях вокруг принца. Если мерилом человека считать величину его шляпы, там были поистине великие люди.

На стороне Кроя война была исключительно вопросом опрятности, самоограничения и жесткого подчинения правилам. На стороне Поулдера она всецело зависела от внешнего блеска и тщательной укладки волос. Партии взирали друг на друга через стол с надменным презрением, словно каждая из них единолично владела секретом настоящей военной службы, а другая, как ни старается, навсегда останется лишь досадной помехой.