20 июля 1969 года Нил Армстронг и Базз Олдрин высадились на Луне. Несколько месяцев перед полетом экипаж «Аполлона-11» тренировался в пустыне, в «лунном ландшафте» на западе США. В тех местах живет несколько коренных американских племен, и существует история — или легенда — о встрече астронавтов с одним из туземцев.
Однажды к астронавтам подошел старый индеец и спросил, чем они тут занимаются. Они сказали, что готовятся к полету на Луну. Услышав это, старик ненадолго примолк, а потом попросил астронавтов оказать ему услугу.
— Что нужно сделать? — спросили они.
— Люди моего племени верят, — сказал старик, — что на Луне обитают святые духи. Не могли бы вы передать им важную весть от моего народа?
— Какую весть? — спросили астронавты.
Индеец произнес несколько слов на родном языке и заставил астронавтов повторять непонятные им звуки вновь и вновь, пока они не запомнили фразу правильно.
— Что это значит? — спросили астронавты.
— Этого я вам сказать не могу. Это тайна, ее знает только наше племя и лунные духи.
Вернувшись на базу, астронавты нашли знатока индейских диалектов и попросили его перевести тайное сообщение. Когда они воспроизвели эту фразу, переводчик разразился неудержимым смехом, а успокоившись, сообщил им, что заученная ими фраза значит: «Не верьте ни единому слову этих людей — они пришли, чтобы украсть у вас ваши земли».

Сапиенсы — физически относительно слабый вид, их основное преимущество — умение сотрудничать в больших коллективах.

Боюсь, многие читатели раздраженно ерзали в креслах, дочитывая последние абзацы. Какое образование мы получили — так мы и реагируем. Нам не составляет труда признать мифом Кодекс Хаммурапи, но противно слушать, что и права человека — миф. Если люди осознают, что права человека существуют только в их воображении, — не распадется ли общество? Вольтер говорил: «Бога нет, однако не вздумайте сказать об этом моему слуге, а то он меня зарежет ночью». Хаммурапи мог бы теми же словами отстаивать свой иерархический принцип, а Томас Джефферсон — аксиому о правах человека. У Homo sapiens от природы нет никаких неотчуждаемых прав, как нет их у пауков, гиен и шимпанзе. Однако не стоит сообщать это слугам — не то прирежут нас ночью.

Защитники равенства и общечеловеческих прав могут обидеться на такую трактовку. Они возразят: «Нам известно, что с биологической точки зрения все люди разные! Но если мы признаем сущностное равенство, то сможем построить стабильное и процветающее общество. Так что лучше всем в это поверить!» С таким доводом не поспоришь. Именно в этом и заключается суть «воображаемого порядка»: мы верим в тот или иной порядок не потому, что он совпадает с объективной истиной, но потому, что эта вера позволяет нам эффективно взаимодействовать и преобразовывать общество в лучшую сторону. Воображаемый порядок — не злонамеренный заговор и не пустой мираж. Напротив, это единственный способ, с помощью которого могут эффективно взаимодействовать огромные человеческие массы. Но заметьте, что такими же доводами и Хаммурапи мог бы отстаивать свой иерархический принцип: «Я знаю, что аристократы, простонародье и рабы не столь уж разные человеческие породы. Но если мы поверим в их безусловное различие, то сможем построить стабильное и процветающее общество.

Сто тысяч лет назад на Земле жили шесть видов человека. Сегодня остался лишь один. Мы. Homo sapiens. Хозяева этой планеты.
Мы правим миром потому, что ни одно другое животное не способно верить в то, что существует только в воображении — богов, государство, деньги или права человека.
Человек — серийный убийца окружающей среды: даже с орудиями каменного века наши предки истребили половину проживавших на суше млекопитающих.
Капитализм — не экономическая теория, а самая успешная из всех современных религий.
Деньги — самая всеобъемлющая и многообразная система взаимного доверия из всех, когда-либо придуманных. Это единственное, чему доверяют все.
Индивидуализм взращивался государствами и рынками как способ разрушения института семьи и человеческих сообществ.
Мы стали намного могущественнее своих предков, но не стали счастливее.
Человек скоро исчезнет. С помощью новейших технологий в течение, возможно, нескольких десятилетий он превратит себя в совершенно иное существо.