— Эй, не пердеть там, не стучать зубами! — рявкнул Бронибор. — Если думаете своей вонью напугать нильфгаардских лошадей, то ошибаетесь.

Все событие — начиная с окрика Щука и кончая сморканием деда Холофернеса — заняло примерно столько времени, сколько требуется, чтобы произнести фразу: «Низушки невероятно прыткие и безошибочно метают всякого рода сельхозорудия».

— Ты думал. — Ландскнехт сочувственно глянул на него. — А чем, интересно? Ты, недотепа, если б в супе таракана съел, так в кишках у тебя завелось бы больше ума, чем в башке.

Тады парни так говорили: коли тута у вас чуды, так гоните повышение в оплате труда. Потому как здесь условия вредные для здоровья,

— Тут, понимаете ли, — у вампира и на сей раз не дрогнуло веко, — все совсем так, как в полной юношеского очарования поговорке нашей обожаемой Ангулемы: со временем наступает такой момент, когда надо либо срать, либо освободить сральню.

Фрингилья Виго помолчала. У нее не было ни малейшего желания сообщать Ложе, что только за последнюю неделю ведьмак дважды называл ее «Йеннифэр», причем в такие моменты, когда у нее были все основания ожидать собственного имени.

Пожалуйста, отведай артишоков, они полезны, хорошо влияют на сердце. Сердце — важный орган у мужчины. Второй по счету, если говорить о значимости.

— Откройте мне счет в одном из местных краснолюдских банков, — медленно и тихо сказал Геральт. — И поразите меня своей щедростью. Предупреждаю, поразить меня не просто.
— И все же мы постараемся, — гордо пообещал Пейрак-Пейран.

Не брюзжи, Геральт. И перестань дуться. При виде твоей кислой физиономии придорожные грибы сами маринуются.

— Только против щенков ты годен, изувер, — выдохнула чародейка, пытаясь прикрыть грудь остатками платья. — А от сучек держись подальше. Слабоват ты против них, сопляк!

— Зеркало… Оно магическое, да?
— Нет. Я выдавливаю перед ним прыщи.