«Что же это означает?» — спрашивает Шредингер. Если мы найдем в ящике мертвого разлагающегося кота, должны ли мы верить, что животное было подвешено в состоянии «равновероятности всех возможностей» до самого последнего момента, в который мы открыли ящик? Признать, что нам лишь кажется, что кот умер уже несколько дней назад? Согласиться, что кот какое-то время действительно был одновременно и жив и мертв, что допускается копенгагенской интерпретацией, а вся последовательность событий свершилась лишь после того, как кто-то открыл ящик и тем самым восстановил весь ряд прошлых событий?

Мы стоим перед секретом мира, где Бытие преображается в Видимость, а Единство — в Разнообразие.

Старинная буддистская мудрость гласит: «Назови цвета — и ослепишь себя».

Картер писал, что в реальности, которую мы можем наблюдать, «должны существовать именно такие условия, которые необходимы для присутствия нас, наблюдателей». Иными словами, если бы сила тяжести была чуть-чуть мощнее, а Большой взрыв — немножечко слабее, из-за чего длительность существования Вселенной существенно сократилась бы, не было бы нас с вами, тех, кто может об этом задуматься.

Ральф Уолдо Эмерсон, критикуя поверхностный позитивизм своего времени в эссе «Опыт», написал такие слова: «Мы усвоили, что видим не напрямую, а опосредованно и что у нас нет никакой возможности снять эти разноцветные искажающие очки либо даже подсчитать количество ошибок, возникающих из-за них. Возможно, эти субъективные очки не только показывают нам мир, но и творят его; возможно, никаких объектов не существует».