Её квартира в Кируне пребывает в состоянии вечного хаоса. Ну и что, ведь все те, кому случается зайти навестить её, - тоже физики, как и она сама, и понимают, в чем юмор, когда она, извиняясь, повторяет дежурную шутку:
- Энтропия-то возрастает. Особенно у меня дома.

Я заплатила положенную цену – и теперь у меня правда есть мужчина!

А в следующий момент ей приходит в голову, что все в её жизни – посредственно и половинчато: полуфизик полусотни лет от роду с полунаписанной полуталантливой диссертацией, половинными доходами и полусестрами.

Приобретя этот дом, она тем самым купила себе место в истории, обустроила его для себя, как современные люди обустраивают для себя все, что их душе угодно.

И все-таки когда Кристина видит, как он морщит лоб над передовицей в «Дагенс нюхетер», её, как и много раз прежде, заполняет та же стыдливая нежность. Он – мой мужчина, думает она.

Она улыбается про себя, подумав, сколько у нее впереди завтраков в одиночестве. Черный кофе. Свежевыжатый апельсиновый сок. И маленькие белые горячие хлебцы с сыром «Чеддер» и мармеладом. Она выкинет его овсянку и мюсли тут же, как вернется из аэропорта. А еще, может быть, заведет себе кошку...

В большинстве своем мужчины перестают изумляться окружающему миру где-то в самом начале полового созревания и оставшуюся часть жизни посвящают покорению этого мира.