Нельзя взять ножницы и просто вырезать из жизни то, что не нравится. Если бы было можно. Тогда бы я точно не бежала сейчас марафон. Мы бы сидели сейчас за столиком на улице. Или в кинозале. Болтались бы без дела у меня дома. Или у них. Придумывали бы всякие штуки. Рози, я и с нами Линда. Если бы можно было перекраивать жизнь.

Как счастливы мы в детстве. Как тускнеет свет, когда раздается голос рассудка. Бредешь по жизни, оправа без драгоценного камня. Но вот однажды сворачиваешь на другую улицу — вот же он, лежит на земле, капля граненой крови, и светится, более реальный, чем призрак. Если потянуться к нему, он может исчезнуть. Если ничего не делать, не обретешь потерянного. В этой маленькой загадке содержится выход.

выпускное фото и заклеили им сразу оба места. У всех одноклассников детские снимки соседствовали со взрослыми, а моя страница выглядела так, словно я родилась уже восемнадцатилетней девушкой в черной блузке-безрукавке с натянутой улыбкой. Я подумала, что вряд ли я одна такая на весь альбом, но когда добралась до конца, убедилась, что все же одна. Даже у Джоди Прайс, которую удочерили в восемь лет, было детское фото. И у Фэн Зю

Бри начала думать, что именно это она находит интересным в людях. Когда ты узнаешь человека лучше, то проникаешься к нему симпатией не из-за достоинств, а как раз странностей, слабостей, изъянов,

Через футболку я слышал, как колотится его сердце, и знал, что теперь все будет как надо. Пришлось поплутать, конечно, но я наконец вернулся домой. И никуда больше не уйду.

Как же без болезней? Я вот без своей болезни — и не я.