Она оглянулась и увидела полукруг поседевших мужчин и женщин – в них было что-то настолько усталое, настолько кроткое и непритязательное, что Мэгги ощутила к ним такую же близость, как к членам своей семьи. Странно, почему ей не приходило в голову, что все эти годы они старели вместе с ней, переживали более-менее то же, что она, – растили детей и расставались с ними, удивлялись, увидев в зеркале свои морщины, наблюдали за собственными родителями, которые становились все более слабыми и неуверенными в себе. А она почему-то воображала их все еще волнующимися по поводу выпускного вечера.
– Дамы, вы понятия не имеете! Вы, черт возьми, даже не задумываетесь о том, что мы уже ступили на скользкий склон, по которому очень скоро скатимся к совсем уж доисторическим временам и нравам. Ей-богу, девочки, вам стоит об этом подумать! Подумать о том, где окажетесь вы – и ваши дочери! – когда те, кто нами правят, запустят время вспять. Подумать о выражениях «с дозволения супруга» и «с согласия отца». Подумать о том, что, проснувшись однажды утром, вы обнаружите, что у вас ни в чем нет права голоса.