Искусство терять

Я считаю, что страна — это движение, или ей смерть.

Яро плюсую Клариссе

Она не ждёт от него никакого авторитета, никакого покровительства, ни даже – это его всегда удивляет – советов:
— Я знаю, что делать, – часто говорит она, когда он предлагает варианты решения какой-нибудь её проблемы.
— Тогда зачем ты мне это рассказываешь?
– Поделиться, – отвечает Кларисса весело, как будто проблема – пирог, который она вынула из духовки.

Они молчат о своем настоящем прошлом со всеми его сложностями, подтверждают кивками упрощенную версию, которая вытесняет непростую, накрывает память, и когда их дети захотят копнуть поглубже, то обнаружит, что все сгнила под покровом безоговорочной любви, а старики, мол, и не помнят совсем ничего.

Это дается ему с великим трудом. Лицо его перекошено. Чтобы он забыл всю эту страну [Алжир], полностью, ему нужно дать новую. А ведь им не открыли двери Франции, только ограду лагеря.

Али, наверное, чувствует себя защищенным от того, что не в силах представить себя мёртвым. Вот одна из причин, почему у него хватило смелости на такое путешествие. И это «не в силах представить», если в нём не очень много расчетливости, походит на бессмертие.