Хиросима

Сасаки-сан сочувствовала как матерям (часть из них были проститутками), так и отцам. Она относилась к ним как к растерянным девятнадцати-двадцатилетним мальчикам: их по призыву отправили участвовать в войне, которую они не считали своей, и при этом как отцы они чувствовали элементарную ответственность — или, по крайней мере, вину. Эти мысли привели ее к необычной для хибакуся идее: слишком много внимания уделяется мощи атомной бомбы и недостаточно — злу войны. Для нее горькая правда состояла в том, что на атомной бомбе были сосредоточены наименее пострадавшие люди и жадные до власти политики. Но почти никто не говорил, что война делала жертвами всех без разбора: японцев, на которых сбрасывали атомные и зажигательные бомбы, китайское мирное население, среди которого устраивали бойни японцы, подневольных юных солдат из США и Японии, которых обрекали на увечья или смерть, — и, да, местных проституток и их детей смешанной крови. Она не понаслышке знала о жестокости атомной бомбы, но чувствовала, что следует уделять больше внимания причинам тотальный войны, а не ее орудиям.