Мандарины

— В искривленном пространстве нельзя провести прямую линию, — сказал Дюбрей. — Невозможно достойно жить в обществе, лишенном достоинства. Тебя всегда прижмут тем или иным способом. Еще одна иллюзия, от которой нам следует избавиться, — пришел он к выводу. — Нет приемлемого личного спасения.

А знаете, что доказывает вся эта история? — внезапно оживился Дюбрей. — Что никакой внутренней морали не существует. Еще одна из тех вещей, в которые мы верили и которые не имеют ни малейшего смысла.

— единственный и неповторимый», — не без гордости подумала я.

Он выпил большой стакан манхэттена в окружении толпившихся вокруг
него красивых девушек с золотистыми от загара плечами и не очень красивых женщин с исполненным возвышенных чувств взглядом. Я не без досады обнаружила, что он нравится женщинам. Я-то считала, что меня исподволь прельстило в нем отсутствие привлекательности, а теперь выяснилось, что он привлекателен. Но в любом случае ни для кого другого он не был тем, чем был для меня. «Для меня одной он

— Как дела у Надин?
— Неважно. После разрыва с Ламбером она несколько подавленна.
— С кем она спит?
— Думаю, сейчас у нее никого нет.
— У Надин? Согласись, что это странно, — сказала Поль.
— Не так уж странно.