Наоборот

Эту мысль разовьет О. Уайльд в книге "Замыслы", с той лишь разницей, что "местом несравненных видений" будет Япония, которая, по сСловам Уайльда, "не что иное, как вымысел прекрасных художников.

...воображение всегда полнее и выше любых проявлений грубой реальности. -- Гюисманс развивает здесь мысль, высказанную Бодлером в эссе "Салон 1859 года", где поэт, выступая против живописцев-натуралистов, противопоставляет им Фантазию, "королеву качеств", и говорит: "...позитивной банальности я предпочитаю чудищ собственной фантазии".

Он черпал свои силы из тонкого и сильного вина их творчества, но благоухал и пьянил по-новому.

Дез Эссент же из одной только ненависти к стадности и пошлости одобрил бы любое безумство, любую экстравагантность.

Дез Эссенту нравились даже недостатки писателей, если те оставались самими собой, никому не подражали, имели свой почерк. И. может, был прав, считая, что писатель, пусть и несовершенный, но оригинальный и не похожий на других, действует сильней и пронзительней, чем выдающиеся мастера. Язык как бы отчаялся передать всю глубину идей и ощущений, и в этих несовершенстве, тревоге, надрыве, как полагал дез Эссент, -- источник самых сильных чувств, прихотливых печалей и невообразимых изломов.