Незримая жизнь Адди Ларю

Танец прекращается.
Музыка затихает.
По щеке Адди струится слеза.
– Тебе нужно было всего лишь освободить меня...
– Я не мог.
– Из-за сделки.
– Из-за того, что ты моя.

– Даже если бы все, кого ты встречала, тебя помнили, я все равно знал бы тебя лучше.
Адди всматривается в его лицо:
– А я тебя знаю?
Он склоняется к ней ниже:
– Только ты и знаешь.

– Когда я учился в колледже, мой дядя заболел раком. Это оказалось смертельно. Врачи дали ему несколько месяцев, и он рассказал всем родным и знакомым. Знаешь, что они сделали? Они не выдержали – настолько были раздавлены собственным горем, что начали оплакивать его еще до того, как он умер. Невозможно игнорировать факт, что кто-то умирает. Эта мысль пожирает все нормальное, оставляя после себя одну гниль.

– Хочешь, чтобы я умоляла? Прекрасно! Я тебя умоляю. Пожалуйста, прошу, отмени все!
– Люк шагает вперед, заставляя ее испуганно отшатнуться.
– Генри заключил сделку.
– Он не знал...
– Все всегда знают, – качает головой Люк. – Просто им не нравится расплачиваться. Душу продать проще всего, о времени никто не думает.

Их отношения

Люк поднимает бокал:
– С годовщиной, моя Аделин.
Адди смотрит на него, уже приготовившись выдать привычную реплику, но вдруг осекается. Если она принадлежит ему – значит, и он должен принадлежать ей.
– С годовщиной, мой Люк, – отвечает Адди, просто чтобы взглянуть на его реакцию.
В награду она получает приподнятую бровь, вздернутый уголок рта, удивление в зеленых глазах.
Затем он опускает взгляд, покручивая бокал.
– Однажды ты сказала, что мы похожи, – говорит Люк словно бы сам себе. – Мы оба... одиноки. Я возненавидел тебя за это. Но ты в какой-то мере права. Полагаю, – медленно добавляет он, – в компании есть смысл.