Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны: Роман (пер. с чеш. Богатырева П.Г.)

Вот оно откуда пошло "В шесть часов вечера после войны", а может и раньше было?

Каждого отправляли в свою часть, и Швейк, прощаясь с Водичкой, сказал: — Как кончится война, зайди проведать. С шести вечера я всегда «У чаши» на Боиште. — Известно, приду, — ответил Водичка. — Там скандал какой-нибудь будет? — Там каждый день что-нибудь бывает, — пообещал Швейк, — а уж если выдастся очень тихий день, мы сами что-нибудь устроим.
— Так, значит, после войны в шесть часов вечера! — орал Водичка. — Приходи лучше в половине седьмого, на случай если запоздаю! — ответил Швейк. И ещё раз донёсся издалека голос Водички: — А в шесть часов прийти не сможешь?! — Ладно, приду в шесть! — услышал Водичка голос удаляющегося товарища.

Кем были до войны? Студентом классической философии? Стало быть, спившийся интеллигент…

Вот и пример пропаганды. У всех везде и всегда одинаково

Русские, обнаружив местонахождение санитарного отряда, начали обстреливать его гранатами. Конь обозного возчика Иосифа Бонга, состоявшего при императорском третьем санитарном обозном эскадроне, был убит разрывным снарядом. «Бедный мой Сивка, пришёл тебе конец!» — горько причитал Иосиф Бонг. В этот момент он сам был ранен осколком гранаты. Но, несмотря на это, Иосиф Бонг выпряг павшего коня и оттащил тяжёлую большую повозку в укрытие. Потом он вернулся за упряжью убитого коня. Русские продолжали обстрел. «Стреляйте, стреляйте, проклятые злодеи, я всё равно не оставлю здесь упряжки!» И, ворча, он продолжал снимать с коня упряжь. Наконец он дотащился с упряжью обратно к повозкам. Санитары набросились на него с ругательствами за длительное отсутствие. «Я не хотел бросать упряжи — ведь она почти новая. Жаль, думаю, пригодится», — оправдывался доблестный солдат, отправляясь на перевязочный пункт; только там он заявил о своём ранении. Немного времени спустя ротмистр украсил его грудь серебряной медалью «За храбрость»!

Правильно было когда-то сказано, что хорошо воспитанный человек может читать всё. Осуждать то, что естественно, могут лишь люди духовно бесстыдные, изощрённые похабники, которые, придерживаясь гнусной лжеморали, не смотрят на содержание, а с гневом набрасываются на отдельные слова.

«Отдавая честь, солдат должен вкладывать в это всю свою душу», — говаривал он. В этих словах заключался глубокий фельдфебельский мистицизм