Раковый корпус

Насчёт остального я вам так скажу: вы хоть врали меньше, понимаете? вы хоть гнулись меньше, цените! Вас арестовывали, а нас на собрания загоняли: прорабатывать вас. Вас казнили — а нас заставляли стоя хлопать оглашённым приговорам. Да не хлопать, а — требовать расстрела, требовать

Людмила Афанасьевна слышала, будто Лев Толстой сказал про своего брата: он имел все способности писателя, не не имел недостатков, делающих писателем.

Почему вообще вы берёте себе право решать за другого человека? Ведь это - страшное право, оно редко ведёт к добру.

Ведь всякая травлся, однажды кликнутая, - она не лежит, она бежит. Это - не след по воде, это борозда по памяти. Можно её потом заглаживать, песочком засыпать, - но крикни опять кто-нибудь хоть спьяну: "бей врачей!" или "бей инженеров!" - палки уже при руках.

Мудрено голову приставить, а срубить не мудрено.