Тирания мух

Голос отца покрывался тонкими слоями разочарования, блестящими слоями, как лед, готовый сломаться, и слово «лед» здесь используется с революционным подтекстом; можно сказать, под сомнение ставится существование самого слова «лед», не выдумка ли это врагов, слово, придуманное врагами этой страны, которые только и заняты поисками пятен на солнце и, произнося слово «лед», ставят под вопрос жаркий климат родины и ее вечное лето.

В Калебе не было духа бунтарства. Более того, он даже не совсем понимал, что значит это слово, которое дома, конечно же, почти не использовали, а если и произносили, то только с выражением подозрения на лице - не дай бог бунтарство заронит свое злое семя в сердца нового поколения.

Тем временем отец начинает ходить по гостиной, он ходит так долго, будто марширует на параде. Странно видеть его без мундира, но с медалями на рубашке, а еще немного смешно - некоторые действия теряют смысл, если их совершают в ненадлежащем месте.

Ирония не может быть адекватным инструментом в диалоге. Все равно это кажется мне глупым. Ирония - основная приправа в разговоре между двумя мыслящими существами.

Поэтому он не разрешает нам выходить из дома. Ни по какому поводу. Он готовил нас к этому с самого детства. К этой конкретной ситуации и тысячам других возможных катастроф, ведь, как метко сказано, чем выше забираешься, тем стремительнее падение. Так что теперь папа отчаянно размахивает руками в свободном полете без парашюта и какой-либо защиты, потому что шар его власти лопнул.