Тысяча осеней Якоба де Зута

Как писали здесь в статье ранее, повествование, как маятник, постепенно "разгоняется", но при этом затянутым я бы начало все же не назвала. Перед нами будто постепенно раскрывают карту, на которой будут разворачиваться грядущие события.
Меня лично после прочтения настигло понимание, что все неслучайно и происходит не просто так, хоть и не всегда это кажется справедливым и правильным. Так сказать неисповедимы пути Господни или как притча "Я не знаю хорошо ли это или плохо".
"А что если бы" - к этой мысли постоянно возвращаются герои романа.
Готовилась к весьма шаблонному изложению, но была приятна удивлена. Запоминающиеся характерные герои, эволюция героев и их взаимоотношений не переставали поражать. Интересные повороты сюжета, когда кажется, что хуже уже не будет, вновь заставляли думать, надеяться, сопереживать.
Конец оставляет неизгладимое впечатление с оттенком грусти. Конец с привкусом горечи.

Что вам известно о Японии? Ну, скажем, то, что её называют Страной восходящего солнца, а иногда даже Страной тысячи осеней. Ну, скажем, то, что в ней царят строгие, не всегда понятные европейскому сознанию порядки. Ну, скажем, то, что японцы умеют удивляться красоте летящего листка и рисуют тушью изящность цветущей сакуры.

Ну, скажем, то, что Дэвид Митчелл, современный классик (в прессе его даже сравнивали с Толстым) и автор признанных шедевров (его книги «Сон № 9» и «Облачный атлас» вошли в шорт-лист Букеровской премии), провёл несколько лет, плотно изучая историю этой страны. И потом написал о ней свой пятый по счёту роман.

Столкновение миров

Если вы читали, скажем, «Облачный атлас», то в книгу «Тысяча осеней Якоба де Зута» впорхнёте, как бабочка в весенний сад, и увязнете в ней, как муха в клею. Это совсем не то воздушное, объёмное, обаятельно безумное повествование, многослойное и полифонное.

Это вполне себе исторический роман – суровый и беспощадный. Дэвид Митчелл – человек ответственный, и он ни за что не отправился бы в Японию без карты, компаса и доскональных знаний о том, как в приморском поселении XVIII века был устроен форт, что среднестатистический японец в то время пил и ел, как он заваривал свой зелёный чай и с кем играл в го.

По сюжету молодой и полный робких надежд голландец по имени Якоб де Зут приезжает в Японию для исполнения нехитрой службы писаря. Впрочем, в настоящую Японию – грозную и загадочную – иностранцам вход закрыт. Поэтому де Зут вместе с соотечественниками оседает в Чистилище – на небольшом искусственном острове Дедзима, где два мира, европейский и японский, чуть соприкасаются и весьма причудливо смешиваются.

Здесь Якоб де Зут будет ждать корабля, который вернёт его домой. Здесь заведёт верных друзей и верных же врагов. Здесь он будет мечтать поскорее оказаться у подола возлюбленной Анны, что ждёт его в Голландии. Здесь влюбится в таинственную и смелую японскую акушерку Орито Аибагаву.

Всё – фон

Первая половина книги долгая и обстоятельная – любители исторических полотен, мелких бытовых подробностей, мореплавания и Востока останутся довольны. Всем остальным придётся потерпеть до того момента, когда митчелловский маятник наконец раскачается и даст полный ход. И этот момент обязательно настанет: читайте вдумчиво, дышите глубоко, смотрите на горизонт и сохраняйте надежду.

Есть ощущение, что автор дотошен, но волен. Некоторые смысловые перегибы и допущения раздражают, а сама нарисованная Митчеллом Япония напоминает стилизованную «под Восток» гравюру.

Но это всё тоже надо перетерпеть.

Потому что между обилием деталей, между десятками персонажей, между тошнотворными выходками простой голландской матросни Митчелл всё-таки оставляет приличный зазор, и в него задувает освежающий морской бриз. Книга всё же напоминает «Атлас», его лучшие части – в ней есть воздух, переплетение судеб, бесконечное переключение с персонажа на персонажа. А ещё завораживающее ощущение жизни как фрегата, который несётся на полных парусах. И впереди у него, конечно, острые скалы. Но до тех пор, пока мы не утонули, ещё поживём.

Выбор и последствия выбора, поступки и то, к чему они приводят, низменность любви и очищающая сила смерти... В какой-то момент Япония становится только фоном для важнейших вопросов, которые мы себе, может, и не задаём каждый день, но они точно бередят нашу душу.

А если всё – только фон, то почему бы ему не быть таким, как нарисовал Митчелл? Загадочным, стилизованным, пугающим, но по-своему прелестным.

Год выхода: 2017

Издательство: «Иностранка»

На что похоже: «Сёгун» Джеймса Клавелла