Внучка

Сколько раз я уже произнес «может быть»? Смерть Биргит, ее дочь, все эти открытия - у меня такое чувство, как будто моя жизнь проваливается в какую-то трясину.. Как будто она состоит из одних только «может быть»...

Сначала их радостно приветствовали как желанных гостей, с искренним интересом расспрашивали о том, как им жилось в ГДР, о том, какие там были порядки. Но их расспрашивали так, как расспрашивают человека, вернувшегося из далекого путешествия. Когда выяснилось, что они не просто совершили путешествие и вернулись домой, а вернулись из совершенно другого мира - мира, который их кое в чем не устраивал, но все же был их миром, который они сами строили и благоустраивали, с которым их многое связывало и связывает, - интерес мгновенно иссяк. Что?.. В ГДР кто-то что-то построил? Вздор!

То, что от себя никуда не скроешься, что приходится всегда и везде носить с собой свое «я», я знала. Но я не знала, что приходится всегда и везде носить с собой других.

Мои непрожитые, как и прожитые жизни всегда со мной. Они печальны, и я несу эту печаль жизни с чувством вины, печаль жизни в нише, печаль жизни вне и против мира.

Она трогала его душу. Ее поиски своего места в жизни, туман загадочности, которым она окутывала свое творчество, ее мечты о запоздалом литературном успехе, ее страдания, связанные с алкоголем, ее восторженная любовь к детям и собакам - во всем этом заключалось столько боли о том, что не сбылось и не может сбыться. И эта боль приводила его в умиление. Может быть, умиление - это облегченный вариант любви? Возможно. Если любовь - это всё. Для него это было не всё.