Олег Меньшиков: книги, надиктованные свыше

Шекспир меня невероятно интересует как гениальная мистификация. Меня в своё время совершенно потрясла книга Ильи Гилилова «Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса». В ней автор излагает собственную версию, кто писал под именем Шекспира. То, что гениальные пьесы создал не тот человек, который похоронен под именем драматурга, уже понятно всем. Но кто же запустил эту гениальную мистификацию? Сколько будут существовать люди и театр, столько и будут искать ответ на этот вопрос и никогда не догадаются.

«Преступление и наказание» – мой самый любимый роман Достоевского. Я один раз прочитал его и «попал» на всю жизнь. Причём Порфирий Петрович заинтересовал меня гораздо больше, чем Раскольников и все остальные персонажи. В постановках он всё время плотненький, потненький, сальненький, что совершенно неправильно, на мой взгляд. Мне кажется, что это человек, который борется за Раскольникова. Я очень хотел бы сыграть Порфирия Петровича.

Как я любил роль Гани Иволгина в «Идиоте» по Достоевскому! С нею связан незабываемый момент. В спектакле у меня сцена: Ганя приходит после пощёчины извиняться к князю Мышкину. Мы играем этот большой эпизод, и в конце у меня короткая реплика – всего лишь «Прощайте, князь!». Я произношу «Прощайте, князь!» и понимаю, что это сказал не я. Я произнёс, но сказал не я. На этом спектакле в зрительном зале была моя однокурсница. Мы с ней идём после спектакля, и она признаётся: «Олег, может, это глупость полная, но больше всего в твоей роли потрясло, как ты сказал «Прощайте, князь!». Я остановился, и волосы на голове зашевелились. Потому что с этой фразой у меня до сих пор связано переживание подлинного перевоплощения. Когда ты ощущаешь, что тобой кто-то руководит. Текст сказал не я, а тот самый Ганя Иволгин. Этот момент подчинения какой-то другой силе дорогого стоит.

Творчество Шекспира нам до конца не разгадать. Это был сверхгениальный человек или компания людей. Сколько веков уже люди играют драмы Шекспира и неизменно глубоко подключаются к его образам. Он остаётся главным драматургом мира!

В Библии есть какой-то код, который нам до конца не понять. Это больше чем просто текст. Так же как колокольный звон – больше, чем просто звук.