Вера Полозкова: Книги, которые отзываются эхом в душе

«Вино из одуванчиков» Рэя Бредбери я люблю перечитывать по строго определённым поводам. Например, когда человек говорит мне: «Я не люблю фантастику!». Но какая же это фантастика? И вот я сажусь и перечитываю несколько историй. О том, как полковник Фрилей звонит в Мехико. Про Элен Лумис, которая встретила мужчину всей своей жизни прямо перед смертью. И особенно история про миссис Бентли :

– Сколько вам лет, миссис Бентли?

 – Семьдесят два.

 – А сколько вам было пятьдесят лет назад?

 – Семьдесят два.

Когда я читаю это, у меня всегда мурашки по коже. Я не знаю, как можно острее описать историю про невозможность отпустить и забыть прошлое. Когда я впервые читала книгу, мне было пятнадцать: почему меня так волновала история про старость и прошлое? Потому что во мне живёт такое же чувство, что наше прошлое – это единственная ценность, которая у нас есть. Я тоже не умею ни от чего отказываться, я жадна до жизни во всех её проявлениях и хочу сохранить абсолютно всё. На мой взгляд, «Вино из одуванчиков» – не фантастика, но книга о волшебстве, искусстве прожить свою жизнь.

С Жоржи Амаду началось моё знакомство с латиноамериканской литературой. «Тереза Батиста, уставшая воевать» – книгу я прочла в 13 лет и поняла, как красочно мыслят латиноамериканские писатели. Тогда они меня навсегда завоевали. Я много раз перечитывала текст, но для меня всё равно остаётся загадкой: как при системном наблюдении такого количества бедствий, при знании такой жестокости (а Латинская Америка – это территория беспрецедентной жестокости) герои романа сохранили абсолютно невероятное восхищение человеческой природой. Что бы ни случилось, они продолжают обожать человека. Это гуманисты в самом высшем смысле слова. Удивительно, ведь обычно люди грубеют со временем.

«Бог мелочей» Арундати Рой – книга про передающуюся из поколения в поколение семейную травму. Я вообще очень люблю семейные саги, в них всегда есть истории, мимо которых не пройдёшь равнодушно. Все самые глубокие книги написаны о семье и ответственности, будь то сам «Бог мелочей», «Белые зубы» Зэди Смит или «Жутко громко и запредельно близко» Фоера. У бабушки сломали в детстве любовь к жизни, а потом это расхлебывают внуки и правнуки. Семейная история тянется и тянется, и прекратится только тогда, когда один из потомков поймёт: детям это передавать нельзя. Каждому поколению есть от чего сломаться: ужасы войны, холокоста, 11 сентября... История царапает людей. А бывает, когда внутри семьи они друг друга поцарапали…Так что «Бог мелочей» – книга не про Индию и её бытовые ужасы. Это книга про рай, утраченный в детстве. Мне очень помогает полученный от Индии опыт – не поддаваться неврозу и панике. Я не люблю, когда скорость происходящего совершенно съедает смысл происходящего. Индия избавила меня от двух самых больших страхов – старости и смерти.

«Сто лет одиночества» Габриэля Гарсиа Маркеса я прочитала, когда мне было 17 лет. Потом ещё перечитывала, в этой книге в каждом возрасте видишь разное. У Маркеса совершенно удивительная способность точно описать любой характер четырьмя предложениями. Вы помните, как писалась эта книга? Маркесу было 39 или 40 лет, он был горе-копирайтер, переписывал чужие сценарии и много думал про «Сто лет одиночества». И вот в один прекрасный день он сказал своей жене и двум детям: простите, я не смогу быть вам опорой, сажусь писать роман. Полтора года жена носила ему кофе и сигареты. За это время они заложили всё, что могли, кругом были должны. Чтобы отправить рукопись издателю, жене пришлось продан фен. И вот когда она укладывала в коробку готовую рукопись, она сказала: «Нет, не хватало ещё, чтобы это оказалась плохая книга». Как говорил мой любимый Борис Борисович (Гребенщиков – прим.ReadRate), «красота никогда не давалась легко».

«Санькя» Захара Прилепина – отличная книга. Я вообще люблю, когда в литературе дают возможность безъязыким высказаться. Если я нахожу гениально написанную книжку про гопников от лица бывшего гопника, то я благодарна автору, потому что у меня нет другого способа что-то узнать про эту субкультуру. А в ней чётко описаны все механизмы, мотивация, опыт – есть возможность понять чуждого тебе человека. В этой книге видно, что у Захара очень много от молодого Максима Горького.

Хорошо, что мальчика, героя «Жутко громко и запредельно близко» Джонатана Сафрана Фоера, хоть и спустя длительное время, но отпускает преследующая его годами паника. Мне невыносимо было читать сцену, где они находят пустой гроб и заваливают его письмами. Как я говорила, я очень люблю семейные саги с застарелыми травмами. Наверное, потому, что у меня у самой очень сильная семейная история, и мне бы самой хотелось, чтобы моя травма разрешилась… Правду говорят, что все самые серьёзные преступления делаются из любви.