Расширение сознания означает пробуждение, снятие завесы, выход из пещеры, привнесение света во тьму.

Благоденствие означает, что человек прошел весь процесс рождения до конца, стал тем, кем он потенциально является, обрел полную способность к радости и печали, иначе говоря, достиг состояния совершенного бодрствования, пробудившись из той полудремы, в которой живет средняя личность. Это состояние можно определить также как творческое существование.

Рождение — это не единичный акт, это процесс. Целью жизни является полное рождение, и как трагично, что большинство людей умирает, так и не родившись. Жить — значит ежеминутно рождаться. Смерть наступает с концом рождения. Физиологически наша клеточная система находится в процессе постоянного возрождения; психологически же большинство из нас в какой-то момент прекращают процесс рождения. Одни вообще являются мертворожденными: они живут физиологически, тогда как умственно стремятся к возвращению в лоно, в землю, в темноту смерти. Они безумны или почти безумны. Многие другие идут по пути жизни дальше. Но они не в состоянии целиком перерезать пуповину, они симбиотически привязаны к матери, к отцу, к семье, расе, государству, статусу, деньгам, богам и т. д. Они так никогда и не становятся самими собой, а потому никогда не рождаются целиком

Человек следовал рационализму вплоть до того пункта, где рационализм обернулся сущей иррациональностью.

тревога бывает двух родов: невротическая и экзистенциальная, причем последняя является базисной. Вместе с преодолением базисной тревоги сама собой преодолевается и невротическая. Все формы тревоги связаны с тем, что где-то в нашем сознании есть ощущение неполноты нашего знания ситуации. Нехватка знания ведет к чувству небезопасности, а затем к тревоге со всеми степенями ее интенсивности. Я всегда есть центр любой ситуации. Поэтому если нет полного знания Я, то нас непрестанно будут осаждать вопросы и мысли подобного рода: «Есть ли у жизни какой-нибудь смысл?» «Не есть ли все „суета сует“? А коли так, то есть ли надежда на достижение чего-либо стоящего наших устремлений?»
«Я заброшен в водоворот грубых фактов, данности, ограниченности, абсолютной неизменности и т. д. Я беспомощен; я — игрушка судьбы. Но я жажду свободы, я хочу стать господином своей судьбы. Я не способен выбирать, но так или иначе требуется мое решение. Я не знаю, что мне делать.,_Но кто то Я, которое в действительности стоит за всеми этими загадочными и беспокойными вопросами?»
«Где та безопасная почва, на которой я могу стоять без чувства тревоги? Или: что такое Я? Ибо я знаю, что это Я может быть самой этой безопасной почвой. Быть может, именно его я пока не обнаружил? Нужно найти Я. И все будет в порядке!»

Шестой патриарх требовал видеть «лицо, которое было у тебя до рождения». Диалектикой тут ничего не достигнешь. Это требование соответствует речению Христа, согласно которому он был до Адама. Как бы это ни толковали христианские богословы в духе своей традиции, бытийственность Христа бросает вызов человеческому осмыслению серийного времени. Точно так же в случае «лица» у шестого патриарха. Интеллект может здесь выбиваться из сил, но патриарх, равно как и Христос, отверг все это как нечто непригодное. Голова должна склониться перед диафрагмой, ум перед душой. Логика и психология свергаются с трона, мы находимся за пределами всякой интеллектуализации.