Тетяна Суміна Тетяна Суміна

22 апреля 2015 г.

Любовь - это когда необъятная Вселенная сужается до размеров одного-единственного человека. Когда мир, большой и яркий, сосредотачивает фокус на ком-то одном. Когда мысли, в спокойном состоянии перескальзывающие по сотне различных тем в минуту, начинают сбоить, возвращаясь по кругу, вызывая в памяти чье-то до боли знакомое лицо. И хочется наполнять смыслом совершенно бессмысленные вещи.
Любовь - это вирус, это болезнь, которой случайно заражаются, глядя на одних, и остаются имуннонепробиваемы, глядя на других. Как такое происходит? Почему? И нужно ли лечить?

Тетяна Суміна Тетяна Суміна

22 апреля 2015 г.

– Это дурная страна для богов, – сказал Тень, понимая, что в качестве начала речи этим словам было далеко до «Друзья, римляне, сограждане», но придется обойтись и этим. – Все вы, каждый по своему, наверное, уже поняли это. Старых богов здесь игнорируют. Новых принимают так же быстро, как и бросают, выбрасывают ради следующего писка моды. Или вы уже позабыты, или боитесь, что устареете, или, может быть, просто устали от жизни, где правит бал людская прихоть.

Тетяна Суміна Тетяна Суміна

22 апреля 2015 г.

– Прошу прощения, – сказал он. – Я знаю, это очень личный вопрос. Но вы клинический психопат?
– Возможно, но весьма маловероятно. А в чем дело?
– Ну, – сказал Ричард. – Один из нас точно тяжело болен.

Тетяна Суміна Тетяна Суміна

22 апреля 2015 г.

«Если можешь избежать лжи — говори правду, — считают на побережье, — ибо из маленького каждодневного лукавства складывается потом большая беда».

Тетяна Суміна Тетяна Суміна

22 апреля 2015 г.

- Деловой подход, - заметил Уилл, увлеченный рассказом.
Натаниэль улыбнулся, и Тесс наградила его сердитым взглядом:
- Не обольщайся. Когда Уилл говорит «деловой подход», это означает «безнравственный поступок».
- Нет, я подразумевал именно деловой подход, - возразил Уилл. - Когда я подразумеваю «безнравственный поступок», то я говорю: «Так бы я и сам поступил».

Тетяна Суміна Тетяна Суміна

22 апреля 2015 г.

 Забавно, — изрек Проповедник с таким видом, словно его заставили проглотить тарелку желчи. — Мы живем и мыслим, верим, желаем, любим и ненавидим. Мы все, создания Божьи с горячей кровью, в конце пути превращаемся вот в это. В бездушный кусок мяса на радость червям и воронам.
— Что это на тебя нашло?
Он отвернулся от висельников:
— Умирать не страшно, Людвиг. Просто обидно. Никогда не успеваешь сделать все, что хотел.
— Мы не умираем после смерти, Проповедник. Ты — тому явное доказательство.
— Я узнал об этом, лишь когда меня убили. До того момента — верил и сомневался. Сомневался и верил. При всех чудесах и доказательствах не всегда можно искренне быть убежденным до конца, что есть жизнь после смерти.
— Еще одна человеческая черта, — усмехнулся я. — Мы склонны сомневаться даже в очевидных фактах. Сплошные противоречия.