Любовь - это когда необъятная Вселенная сужается до размеров одного-единственного человека. Когда мир, большой и яркий, сосредотачивает фокус на ком-то одном. Когда мысли, в спокойном состоянии перескальзывающие по сотне различных тем в минуту, начинают сбоить, возвращаясь по кругу, вызывая в памяти чье-то до боли знакомое лицо. И хочется наполнять смыслом совершенно бессмысленные вещи.
Любовь - это вирус, это болезнь, которой случайно заражаются, глядя на одних, и остаются имуннонепробиваемы, глядя на других. Как такое происходит? Почему? И нужно ли лечить?
-
- 0
- 0
– Это дурная страна для богов, – сказал Тень, понимая, что в качестве начала речи этим словам было далеко до «Друзья, римляне, сограждане», но придется обойтись и этим. – Все вы, каждый по своему, наверное, уже поняли это. Старых богов здесь игнорируют. Новых принимают так же быстро, как и бросают, выбрасывают ради следующего писка моды. Или вы уже позабыты, или боитесь, что устареете, или, может быть, просто устали от жизни, где правит бал людская прихоть.
-
- 0
- 0
– Прошу прощения, – сказал он. – Я знаю, это очень личный вопрос. Но вы клинический психопат?
– Возможно, но весьма маловероятно. А в чем дело?
– Ну, – сказал Ричард. – Один из нас точно тяжело болен.
-
- 0
- 0
«Если можешь избежать лжи — говори правду, — считают на побережье, — ибо из маленького каждодневного лукавства складывается потом большая беда».
-
- 0
- 0
- Деловой подход, - заметил Уилл, увлеченный рассказом.
Натаниэль улыбнулся, и Тесс наградила его сердитым взглядом:
- Не обольщайся. Когда Уилл говорит «деловой подход», это означает «безнравственный поступок».
- Нет, я подразумевал именно деловой подход, - возразил Уилл. - Когда я подразумеваю «безнравственный поступок», то я говорю: «Так бы я и сам поступил».
-
- 0
- 0
Забавно, — изрек Проповедник с таким видом, словно его заставили проглотить тарелку желчи. — Мы живем и мыслим, верим, желаем, любим и ненавидим. Мы все, создания Божьи с горячей кровью, в конце пути превращаемся вот в это. В бездушный кусок мяса на радость червям и воронам.
— Что это на тебя нашло?
Он отвернулся от висельников:
— Умирать не страшно, Людвиг. Просто обидно. Никогда не успеваешь сделать все, что хотел.
— Мы не умираем после смерти, Проповедник. Ты — тому явное доказательство.
— Я узнал об этом, лишь когда меня убили. До того момента — верил и сомневался. Сомневался и верил. При всех чудесах и доказательствах не всегда можно искренне быть убежденным до конца, что есть жизнь после смерти.
— Еще одна человеческая черта, — усмехнулся я. — Мы склонны сомневаться даже в очевидных фактах. Сплошные противоречия.
-
- 0
- 0