Многие люди, встретившись с чем-то вроде слабости, болезни или физической особенности, мгновенно примеряют это на себя или своих близких, испытывают эмоции огромной силы и так же мгновенно выплёскивают их на человека, который и стал для них поводом. Большинство понимают свою реакцию как сочувствие и обижаются, если её не принимают. На деле это обычно именно страх и переживание абсолютной невозможности жить ТАК.

Будьте бдительны, когда политики делают заявления в мистическом духе. Возможно, они пытаются скрыть и оправдать реальные страдания, заворачивая их в обертку высокопарных и туманных слов. Особую настороженность должны вызывать четыре слова: «жертва», «вечность», «чистота» и «искупление». На каждое из них в вашей голове должен срабатывать сигнал тревоги. А если вы живете в стране, лидер которой постоянно твердит: «Их жертва станет искуплением и сохранит чистоту нашего бессмертного народа», – знайте: у вас серьезные неприятности. Чтобы не утратить здравомыслие, всегда пытайтесь переводить подобную белиберду на язык реальности: кричащий от боли солдат, избитая и изнасилованная женщина, дрожащий от страха ребенок.

По своему воздействию шлем-концентратор внимания в чем-то схож с нетерпеливым другом. Конечно, иногда – скажем, на поле боя – человек должен принимать решения молниеносно. Но не вся жизнь – бой. Если мы начнем прибегать к помощи такого шлема без особой надобности, то в конце концов утратим способность переносить растерянность, неуверенность и душевный разлад, так же как утратили способность обонять, грезить и концентрировать внимание. Система будет подталкивать нас в этом направлении, потому что будет награждать за принимаемые решения, а не за сомнения. Однако мир одних только твердых решений и быстрых выходов будет беднее и мельче, чем мир, в котором есть место сомнениям и противоречиям.
Смесь практического умения манипулировать разумом с полным незнанием ментального спектра и узкими интересами правительств, армий и корпораций – это рецепт больших неприятностей. Мы будем успешно модернизировать наши тела и мозги, теряя в процессе наш разум.

Если у ребенка нет свободного времени, а родителям кажется, что его жизнь переполнена содержанием – занятиями спортом, музыкой, языками, углубленным изучением некоторых предметов с репетиторами, то первое, что он сделает, повзрослев: попробует ничего не делать. И скорее всего, ему это удастся и понравится.
Оставляйте детям по два часа свободного времени ежедневно. Времени, когда он либо ничего не делает – по вашему мнению, либо делает что хочет.

С другой стороны, я бы ни на что не променяла родительство. (Вспоминая ту статью о родительском аде, я всегда говорю высокочувствительным людям, размышляющим о родительстве, что для таких людей, как мы, «прекрасно иметь детей и прекрасно не иметь – и то и другое будет мудрым выбором»). Главное, почему мне нравится быть мамой, – я люблю своего сына. Люблю с того момента, как увидела его. Я бы не хотела никогда не узнать его. Дети остаются детьми всего лет десять. А потом, лет через пятьдесят, они будут вашими друзьями – если вам посчастливится сохранить хорошие отношения. Я всегда думаю об этом, когда смотрю на малышей.