Хорошая, искренняя, биография отношений «верных друзей».
Несмотря на свою прозаичность, и в чем-то даже легкомысленность – это хорошее, журналистское расследование, с явно выраженным ироничным и авторским стилем, которое, тем не менее, еще больше украшает его. Из этой истории, мог бы получиться великолепный, документальный фильм (о чем, автор и намекает, но так и не решается постучать в дверь дома Селинджера), но получилась великолепная книга истории «человеческого магнетизма», который, просто помогает «жить» в этом мире. Это не «история любви», как данность, потому что, между Уной О'Нил (дочерью американского писателя Юджина О'Нила) и одним из крупнейших писателей ХХ века -Джеромом Селинджером – ее практически не существовало, а если, и была, то автор об ней не упомянул. Это история – непонятных, странных, параллельных, но все-таки близких «отношений», которые закончились лишь, когда обоих, уже не было в живых. Это история «тяги», «магнитности», и непонятного «влечения» людей, которые, тем не менее, давно находились в тесной, семейной связи с другими людьми. И встает вопрос: что пытался донести автор – их непонятные контакты в ранней молодости (которые, не закончились даже «половым актом»), или очень яркую любовь Уны О Нилл и старого и богатого Чарли Чаплина? Он поясняет «нравы» нью-йоркского «бомонда» 1940-х, или поясняет как «союзные» войска воевали во Франции? Он пытается понять «затворника» Селинджера, или дикий характер «Бешеной Ирландки»? А может, это все вместе, и по отдельности? «Любовь – это когда уже близко, но совсем еще не близко». Такими «терминами» оперирует автор, приводя слова самого Селинджера из его любовных писем: «я твой – Гитлер, а ты – моя Франция, и я тебя завоюю!», или «я не буддист, я – «унист». Два человека, которые, кажется, так, до конца, и не реализовали весь свой «потенциал», тем не менее, кажется, так ни о чем, и не сожалели. И стоит, соглашаться только с этим - страстное влечение, длящееся всю жизнь, но так, ни к чему и не приведшее, стоит всех старых, разбитых, фарфоровых пепельниц. И даже, если в нее Хемингуэй стряхивал свой пепел.
29 мая 2016 г.
Еврей Джерри Сэлинджер видел то, чего никто не должен видеть. Он сражался за спасение евреев – измученных голодом и пытками, отравленных газами, обмороженных, сожженных. Так оно и было, приходилось признать: он воевал за эти ползающие скелеты. Он и вообразить не мог, что мир никому не принесет избавления. Слишком далеко зашла бойня, и слишком поздно подоспела американская армия. Кому нужен теперь этот мир? Ему часто снилось, как его корит женщина-скелет: «Спасибо, о, спасибо, но почему вы так долго не шли? Вы высадились в июне, освободили Париж в августе, а мы умирали здесь каждый день, в ноябре я потеряла сестру, а вас все не было, в феврале казнили моего отца, и никто не бомбил ни железнодорожные пути, ни лагерь, что же вы делали, где же вы были? Они убили всех детей, каждый день они их убивали, они заперли тысячу человек в сарае и подожгли, они ломали нам зубы и выкалывали глаза, каждый день, а вы все не шли, не шли, не шли!» В его сне она рыдала, билась в истерике, «О боже мой, я умираю с голоду, у вас найдется что-нибудь поесть?» И он, не зная, что ответить, протягивал ей свой паек. Никто их не предупредил, откуда им было знать, что этих бедняг нельзя кормить? Эти тягостные, недопустимые мысли крутились в голове Джерри, как позже будут крутиться буддийские и дзенские рефрены, которые помогут ему жить в добровольном заточении в Корнише.
Волнующая и простая история, простого деревенского старика.
Эта небольшая, но «выпуклая» зарисовка, прежде всего о старости и беспомощности. Старость – это старик-азиат (судя по описанию его Родины, откуда он сбежал, судя всего из-за войны) который многое повидал и осмыслил при жизни, беспомощность – это его родная внучка, которая только открывается этому миру, и не до конца понимает все происходящее. Но и читатель, может не до конца понять, всю глубину трагизма, этой, казалось-бы, незамысловатой и простой истории, описанной простыми и ясными словами. Здесь, в первую очередь описывается «неуклюжесть» и какая-то безысходность, перед «миром людей». Простым «миром людей», которые ничем от тебя не отличаются, но которые, готовы «взяться» за тебя в любую минуту. Автор не открывает ничего нового, а лишь описывает и подытоживает всем известные истины, которые при этом, всеми упорно забываются.
Глубокая, «взрослая» проза жизни, юной, одинокой, впечатлительной девушки.
В этом повествовании, сильна линия «жизни» - линия простого, человеческого «бытия», во всем ее «мраке» и «просветлении». Хотя, вся его «сущность», и устремлена к «тотальному пессимизму» жизни на одинокой ферме, посреди мертвой пустыни, которую исповедует простая, молодая девушка. Автор книги, тут достигает небывалых высот описания внутренних чувств и эмоций, юной девственницы, которая стоит на пороге «взрослой жизни», и не понимает, как ее воспринять и принять ее. В ее глубоких, глубинных размышлениях (которые, непросто читать, несмотря на небольшой объем книги) о сути «вещи», о сути «бытия», кроется какая-то истерическая, феминистическая правда о жизни женщины в этом мире. За ее неспешным рассказом о ее «существовании» в усадьбе вместе с отцом и слугами, и дальнейших событиях, которые, кажется, ни сколько не изменили ее представления о жизни, кроется душераздирающий «крик отчаяния», человека заточенного в четыре стены, хотя проживающего (обитающего) на пустом и голом месте большой равнины и пастбищ. Этот крик, пропитанный «ничтожеством» собственного существования, «ничтожеством» своего положения, «ничтожеством» собственных желаний и грез, хочет достучаться до самых высот и вершин. И даже, с помощью, разложения на земле изречений из камней, в надежде что, хоть кто-то, «там наверху» поможет этой «падшей блуднице» в ее непростой, и отважной «миссии» отстаивания личных интересов и чувств.
Все тот-же Керуак, все тот-же «ветер» в голове.
Читать Керуака – нужно уметь, и как всех остальных писателей, кто вам так близок и дорог. Всего Керуака – не прочтешь за раз, у тебя просто не хватит сил и выдержки (что в моем случае – действительно так). Его нужно читать порционно, и он будет к вам приходить, в самые странные моменты вашей жизни (что в моем случае – опять, действительно так). Это все равно, что смаковать или ненавидеть, его самую главную и одиозную вещь – «В дороге». Каждая книга писателя – это продолжение его захватывающей и реальной биографии, которую он умудряется описывать так, что простой поход в магазин за спиртным – превращается в целый «американский эпос», со всеми из него вытекающими последствиями. Его персонажи – реальные люди, которых он видел таких – каких он видел, или не видывал еще никто и никогда. Его сюжеты – вполне себе обыкновенные истории, необыкновенных людей, которых их собственная жизнь и интересы, делают главными «ценителями» той жизни, которую они проживали, ни смотря, ни на что. Его герои – «беспечные ездоки» своей-ли судьбы, чужой-ли, или всех вместе взятых, которые «впитывали» эту жизнь, и понимали ее до самых кончиков. И после такого «отступления», это издание, включающее в себя два произведения непревзойденной, односортной, односолодовой прозы, вновь уносит вас в мир, где все возможно, и простая бутылка пива – становиться отдельным «божеством» в иерархии понятии этого вечного странника французского канадца – о чем он пытается сообщить и доказать в первом издании, и о том, что он – «вечный странник» во втором, ищущий приключений на свою …, и находящий их, полные штаны. Возможно, это и не главные его произведения (но, и не последние) – но в них все тот-же «бунтарь» английской словесности, все тот-же «плохиш», который пытается найти японскую «нирвану» в злачных районах Парижа (что, в принципе – аморально), и понять в жарком и вонючем мексиканском бунгало – мексиканских-же наркоманов, среди которых девушки – становятся самыми интересными и плохо исследуемыми личностями на свете.
