День независимости

Этот роман, получивший Пулитцеровскую премию и Премию Фолкнера, один из самых важных в современной американской и мировой литературе. Экзистенциальная хроника, почти поминутная, о нескольких днях из жизни обычного человека, на долю которого выпали и обыкновенное счастье, и обыкновенное горе и который пытается разобраться в себе, в устройстве своего существования, постигнуть смысл собственного бытия и бытия страны. Здесь циничная ирония идет рука об руку с трепетной и почти наивной надеждой. Фрэнк Баскомб ступает по жизни, будто она – натянутый канат, а он – неумелый канатоходец. Он отправляется в нескончаемую и одновременно стремительную одиссею, смешную и горькую, чтобы очистить свое сознание от наслоений пустого, добраться до самой сердцевины самого себя. Ричард Форд создал поразительной силы образ, вызывающий симпатию, неприятие, ярость, сочувствие, презрение и восхищение. «День независимости» – великий роман нашего времени. Этот роман, охватывающий каких-то три дня, не что иное, как история всего двадцатого века. Удивительная интимная эпичность. The Times Этим романом Форд закрепил репутацию самого значимого голоса своего поколения. New York Times Лучший американский роман за многие годы. Настоящий шедевр. Джон Бэнвилл, Guardian Каждый диалог тут взрывается магией, каждая узорчатая, бесконечная фраза таит сюрприз. «День независимости» – это глубокий и жесткий анализ, поданный с изысканно филигранной отточенностью. Гордость американской литературы. The New York Review of Books Великая американская литература всегда была, по большей части, литературой великих американских парней: Ишмаэль, Гек Финн, Натаниэль Бампо, Мартин Иден. И все они полная противоположность новому великому герою – Фрэнку Баскомбу. Погоням за невероятными приключениями он противопоставляет медленное движение к осознанию себя, палатке под звездным небом – чахлый уют типового жилья, а охоте на китов – торговлю недвижимостью. И все же Фрэнк столь же велик в своем романтизме, отвергая простые пути, он на всей скорости несется на старом своем автомобиле к неведомому и непостижимому – к самому себе. New Republic Роман о норме и ее невозможности, о том, как легко ломается действительность и как трудно, почти нереально, а в конечном счете даже и не нужно ее восстанавливать. А еще — об одиночестве как сути американской жизни. Артем Липатов, Известия Форда интересует, что превращает в рок наши почти случайные поступки, где кончается возможность собственных решений и начинается неизбежность. Форд – вдумчивый, неторопливый автор, который ищет себе такого же вдумчивого читателя и вопреки всему, кажется, всё ещё верит в литературу как способ постичь и даже изменить мир. Русскому читателю, воспитанному русской классикой, такая позиция может оказаться очень даже по душе. Лиза Биргер, The Village Форд пишет о разрушительном хаосе повседневности, который ставит нас перед выбором: снова и снова восстанавливать порядок и гармонию или рвануться за иллюзией свободы и погибнуть. И да, он неизбежно напоминает об ответственности – за поступки, которые могут навсегда изменить жизнь близких нам людей. Владимир Губайловский, Psychologies Негромкий, даже монотонный голос рассказчика баюкает, но эта спокойная, вдумчивая книга полна поразительных по силе и оригинальности мыслей и даже идей. Воистину, роман, заставляющий думать, думать и думать. Entertainment Weekly