Истребитель

Ей могло быть и двадцать три, и тридцать три. Разумеется, Березин видел опыт: никакого встречного интереса, а лишь то ровное уважение знатока к знатоку, какое ощущалось в старом французском романе в переписке развратника с развратницей. Они могли доставить друг другу утонченнейшее наслаждение, а могли разойтись молча. Они напоминали этот сентябрьский полдень, именно бархатный, уже осенний, но еще не цветущий, не нуждающийся ни в чем, в отличие т пылкого июня, - равновесие, почти равноденствие, лучший возраст.

Когда вернусь, писал Петров Поле мысленно, мы пойдем поймаем ребенка, что-нибудь купим, чтобы уже не разлучаться больше, поклянемся на этих штанах, что будем вместе. И когда ты меня бросишь ради скучного гражданского человека, на ребенке прямо при всех треснут штаны.

Есть люди, которых трудно вывести из себя, но в какой-то момент они начинают давать сдачи и увлекаются.

Вот в чем штука: никто из героев, в том числе женщина - штурман Степанова, ничего не могли решить в собственной жизни. Они бегали лучше всех по рельсам, которые им проложили, и даже могли перескочить с одних рельсов на другие - например, с пути знатной ткачихи на путь славной летчицы. Но переменить свой маршрут они были не властны, и, стало быть, судьба их была лететь параллельными курсами.

Вообразите же эту фарсовую, эту идиотическую ситуацию. Она не могла развестись, пока он не был женат, и развелась, как только он женился - такое могут устроить себе только люди неба, люди нечеловеческой логики.