Наваждение Люмаса

В этом Картинном зале я казалась себе частью огромной конфетной коробки — коричневые, кремовые, золотые и красные цвета огромных картин будто таяли вокруг меня. А мы с Берлемом были твердой начинкой, которая никого не интересует.

За окном пошел снег. Люди-бактерии на тротуаре превращают снежные хлопья в растворимую кашу — точь-в-точь такой же консистенции, как у лимонада со льдом, который готовила для нас мать Хайке, когда мы заходили к ним после уроков прямо в школьной форме. Вот только эта дрянь на улице — коричневая и грязная. Вот тебе и пожалуйста: вся жизнь выражена в одном мгновении. Начинаешь с чистого льда в стакане с лимонадом, а заканчиваешь вот таким вот дерьмовым месивом. Вот чем ты стал. И я хорошо знаю, куда иду, поэтому на автопилоте пробираюсь через коричневую жижу и не плачу. Пока не плачу.

И я начинаю думать, что надо бы написать учебник для других людей, оказавшихся в таком же положении. Или… Ладно. Веб-сайт. А ей можно послать ссылку — чтобы была в курсе.

kakmnetrahalimozg.соm

Такой уже, наверное, есть. Впрочем, это не совсем то.

robertskotina.соm

Чересчур конкретно.

kogdageterosexualobeschaetstatgeemnopotomperedumyvaet.com

Столик, за которым я сижу, — сам по себе небольшое произведение искусства. Надо бы придумать ему название. «После предательства». Хорошо. Или так: «Все, что осталось». Две чашки, два блюдца, один человек.

Интересно, бывает пирог под названием «Разочарование»? Кекс «Вежливый отказ»? Или торт «Ко Дню Нерождения»?