Однажды в Голливуде

Рик считает, что любая еда, которую оплатили или приготовили за него, — это хорошая еда. А многие актеры, с кем он пересекается на площадке, — неблагодарные сукины дети. На что тут можно жаловаться? Тебе отваливают кучу денег за притворство, тебя кормят, тебя катают по миру, тебе находят жилье, тебе дают налик на расходы и стараются принарядить, как могут?

Слова Клиффа

Еще ему нравилось смотреть на вещи под новым углом. После просмотра «Баллады о солдате» он зауважал советских союзников так, как раньше не уважал. После «Канала» он задумался о том, что, возможно, его военный опыт не так уж ужасен — в сравнении с опытом других солдат. А после «Моста» Бернхарда Викки с ним случилось такое, чего он сам от себя никогда не ожидал: он оплакивал немцев.

— Слушай... э-э... э-э... Сэм, если на моем лице будет столько фальшивой... э-э... э-э, — он подбирает верное слово, — волосни, никто меня не узнает.
Сэм Уонамейкер выдерживает небольшую паузу и затем отвечает:
— Что ж, мальчик мой, это и есть актерская игра.

— Да можешь ты все, — уверил его Клифф. — Может, не хочешь, но можешь. По сути: если ты не можешь убить свинью, то не имеешь права есть свинину.
После паузы Рик хлопнул ладонью по стойке.
— Хорошо, черт возьми, я это сделаю. Давай раздобудем свинью.
Само собой, свинью Рик так и не убил. У этой затеи хватало переменных, чтобы Рик успел потерять запал. «Где я достану свинью? Как отмою кровь с патио у бассейна? Как уберу дохлую свинью со двора — она ж, небось, тонну весит? Что, если эта хреновина меня укусит?»

Клифф никогда не задумывался над тем, что предпримут американцы, если США когда-нибудь оккупируют русские, или нацисты, или японцы, или мексиканцы, или викинги, или Александр Македонский. Он и так знал, что предпримут американцы. Наделают в штаны и вызовут гребаных копов. А когда до них дойдет, что полиция не просто не придет на помощь, но еще и обслуживает интересы оккупантов, после короткого периода отчаяния они подчиняться.