Времеубежище

Из посвящения Господинова

Моим матери и отцу, которые до сих пор бродят по земляничным полям юности

Никто еще не придумал противогаз и бомбоубежище для защиты от времени.
Гаустин. Времеубежище, 1939

Гаустин любил бездомных и в то же время боялся их. «Любил» и «боялся» - эти слова всегда звучали вместе и всегда в такой очередности. Он любил и боялся бездомных так, как боятся тех, нем уже были, или ожидают, что когда-то ими станут. Он знал, что рано или поздно вольется в их ряды (если использовать знакомое клише).

Тогда он показался мне бесконечно одиноким и каким-то… непринадлежащим. Именно это слово пришло мне в голову в тот момент. Не принадлежащий никому и ничему на свете, или, точнее, этому миру.

Позади нас из прибрежных кустов поднялось целое облако мошкары. Гаустин проследил взглядом за их полетом и задумчиво сказал, что для нас это обычный закат, а для мошек-однодневок - конец жизни. Или что-то вроде того.
- Очень глупо, - сназал я, - какая-то затертая
метафора.
Он удивленно взглянул на меня, но ничего не ответил. И только спустя несколько минут тихо промолвил:
- Они не используют метафоры.