Жжёный сахар

Прошлое сжимается в крошечный, вполне посильный комочек, я рассуждаю вслух и пытаюсь понять, как именно пережитое потрясение отразилось на нем, как оно отразилось на мне и что делать дальше: как мы будем мстить и как искупим свою вину.
Я говорю, что подобные вещи не всегда происходят осознанно, что иногда наши действия определяются неким внутренним уравнением, к которому мы бессознательно прибегаем, причем постоянно. Какой бы простой ни казалась задача, каким бы явным и очевидным ни было решение, в итоге всегда получается дробь, а не целое число. Всегда есть остаток, частица чего - то недосказанного, недопонятого и истолкованного превратно.

Может быть, для нее это был вовсе не выбор, просто однажды она придумала себе путь - не такой, как у всех остальных, - и идет по нему исключительно в силу привычки, потому что не знает других путей. Я давно собираюсь спросить: ты столько лет убегаешь от всех и вся, неужели тебе ни разу не захотелось остановиться и крикнуть: "Я здесь! Почему вы за мной не бежите?" Может быть, ей как раз и хотелось, чтобы ее догнали, вернули домой и убедили, что она им нужна, что им без нее очень плохо?

Мама всегда избегала любых притеснений. Избегала всего, что виделось ей посягательством на ее драгоценную свободу. Брак, диеты, медицинские обследования. В ходе этого бегства длиною в жизнь она растеряла весь "лишний жир". Так она называет людей, ей неприятных. Говорит, что ее не прельщает общество самодовольных, унылых невежд. И никогда не прельщало. Неприязнь, кстати, была обоюдной.