У кошки четыре ноги,
Позади её - длинный хво-о-ост.
Но трогать её не моги-и
За её малый рост, малый рост.

Чудо как хорошо!

В голове носились гоголевские хутора, обсыпанные белой мучкой лунного света; героини с тонкой талией, классические герои, охота на слонов, павильоны арабских сказок, шекспировская корзина с бельем, провалившиеся рты тургеневских стариков, кой-что из Гонкуров, квадратная челюсть Золя. Понемногу я сочинил сюжет на тему прекрасных жизненных достижений, преимущественно любви, вывел заглавие - "Голубой меч" – и остановился. Тысячи фраз осаждали голову. "И не оттого, что... и не
потому... а оттого... и потому..." слышались мне толковые удары по голове толстовской дубинки. Чудесная, как художественная, литая бронза, презрительная речь поэта обожгла меня ритмическими созвучиями. Брызнула огненная струя Гюго; интимная, улыбающаяся, чистая и сильная, как рука рыцаря, фраза Мопассана; взъерошенная - Достоевского; величественная -
Тургенева; певучая - Флобера; задыхающаяся - Успенского; мудрая и скупая - Киплинга...

Всегда поят по порядку. Сначала коней — они не могут сами достать воду. Потом мужчин — они не умеют терпеть. Потом женщин.

На красную юбку сменю я тартан
И с малюткой моим по дорогам цыган
Буду бродить, пока из тех стран
Не воротится Вилли мой!