«За несколько дней до того Ширер записал разговор со своей уборщицей, женщиной из рабочей семьи, которая была замужем, как он полагал, за бывшим коммунистом или социалистом. «Почему они это делают?» – спросила она. «Потому что вы бомбите Лондон», – отозвался Ширер. «Да, но мы бомбим военные объекты, а тем временем британцы бомбят наши дома». – «А может быть, – предположил Ширер, – вы тоже бомбите их дома?» – «В наших газетах говорят, что нет, – возразила она. – Почему британцы не приняли предложения фюрера?»

— Да можешь ты все, — уверил его Клифф. — Может, не хочешь, но можешь. По сути: если ты не можешь убить свинью, то не имеешь права есть свинину.
После паузы Рик хлопнул ладонью по стойке.
— Хорошо, черт возьми, я это сделаю. Давай раздобудем свинью.
Само собой, свинью Рик так и не убил. У этой затеи хватало переменных, чтобы Рик успел потерять запал. «Где я достану свинью? Как отмою кровь с патио у бассейна? Как уберу дохлую свинью со двора — она ж, небось, тонну весит? Что, если эта хреновина меня укусит?»

Клифф никогда не задумывался над тем, что предпримут американцы, если США когда-нибудь оккупируют русские, или нацисты, или японцы, или мексиканцы, или викинги, или Александр Македонский. Он и так знал, что предпримут американцы. Наделают в штаны и вызовут гребаных копов. А когда до них дойдет, что полиция не просто не придет на помощь, но еще и обслуживает интересы оккупантов, после короткого периода отчаяния они подчиняться.

Виктор Максимович, вы не в Сколково учились? Можете не отвечать. Мы собираем посевной раунд на сто десять миллионов долларов по оценке в ярд, чтобы выпустить первую партию гаджетов. У нас очередь из инвесторов, вон там, на парковке, сидит в своих машинах и ждет, пока вы, Виктор Максимович, прогоните нас по вопросам, для студентов, ищущих пять миллионов рублей на прототип какой-нибудь непонятной никому хрени. Как человек, который последние семь лет работает со стартапами, учит их вот этой ерунде про lean и custdev, я вам со всей ответственностью заявляю: у нас нет конкурентов. Мы не решаем ни какую проблему. Размер рынка определить не можем. Да и вообще оценку взяли с потолка. Знаете почему? — на мой вопрос Витя не ответил, а лишь продолжал смотреть прямо на меня, не шевелясь. — Потому что мы делаем уникальную вещь...

Успокойтесь, прежде чем продолжать в том же духе. Когда вы испуганы, мир кажется иным. Старайтесь принимать как можно меньше решений, пока не утихнет паника.

Combining middle- and high-income countries, that makes 91 percent of humanity, most of whom have integrated into the global market and made great progress toward decent lives. This is a happy realisation for humanitarians and a crucial realisation for global business. There are 5 billion potential consumers out there, improving their lives in the middle, and wanting to consume shampoo, motorcycles, menstrual pads, and smartphones. You can easily miss them if you go around thinking they are "poor".

На протяжении всей истории философы сталкивались с этой дилеммой. Служить власти — или служить истине? Стремиться объединить людей, заставляя всех поверить в одну историю, — или позволить людям знать правду, даже ценой разобщенности? Самые могущественные общественные институты — христианские священники, мандарины времен Конфуция, идеологи коммунизма — ставили единство выше истины. В этом был секрет их могущества.

Я разработал план аббатства, выверил все расстояния, пересчитал все ступеньки винтовой лестницы. Марко Феррери как-то сказал, что мои диалоги кинематографичны. Они длятся ровно столько времени, сколько заявлено. Еще бы! Если у меня герои начинают беседовать по пути из трапезной на церковный двор – я слежу за ними по плану и, когда вижу, что они уже пришли, обрываю разговор.

В одном из таких перечней, относящихся к миланскому периоду, 1490-м годам, перечисляются интересующие его темы. «Измерить Милан и его окрестности» — вот первая запись. Затем стояла практическая цель, что явствует из пункта ниже: «Нарисуй Милан». Другие пункты свидетельствуют о том, что он настойчиво выискивал людей, у которых желал, что-то разузнать: «Пусть знаток арифметики покажет, как вычислить площадь треугольника… Спроси бомбардира Джаннино, как построена башня в Ферраре без бойниц… Спроси Бенедетто Портиками, каким способом ходят по льду во Фландрии…»

Потрясающий опыт был поставлен Даниэлем Канеманом, лауреатом Нобелевской премии по экономике 2002 года. Канеман предложил группе волонтеров пройти испытание из трех этапов. «Короткий» состоял в том, что волонтеры ровно на шестьдесят секунд опускали руку в контейнер с водой температурой 14 °C, что неприятно и даже почти болезненно. На «длинном» этапе волонтеры опускали другую руку в контейнер, где температура воды тоже была 14 °C. Но через шестьдесят секунд туда потихоньку добавляли горячую воду, слегка повышая температуру до 15 °C. Еще через тридцать секунд волонтеров просили вынуть руку. Часть испытуемых начинала с «короткого» этапа, часть — с «длинного». В обоих случаях ровно через семь минут после того, как завершались два первых этапа, наступал третий, наиболее важный этап эксперимента. Волонтерам говорили, что они должны повторить одно из испытаний — какое выберут сами. 80 процентов предпочли заново пройти «длинное» испытание, вспоминая о нем как о менее болезненном.

Этот опыт с холодной водой очень прост, но его результаты подрывают основы либерального взгляда на мир. Он обнаружил нас внутри по крайней мере два разных «я» — «я» переживающее и «я» комментирующее. Переживающее «я» — это наше сиюминутное сознание. Переживающему «я» очевидно, что «длинное» испытание холодной водой было тяжелее. Вы шестьдесят секунд терпите четырнадцатиградусную воду, что точь-в-точь соответствует испытанию на «коротком» этапе, а потом должны еще тридцать секунд терпеть пятнадцатиградусную воду, что чуть-чуть легче, но все равно далеко не комфортно. Добавка не очень приятного переживания к очень неприятному не может сделать весь эпизод более привлекательным для переживающего «я».