Сюжет. Несколько десятилетий от нашего времени. Ситуация такая (из книги):
Мы с америкосами воевали и почти победили, тогда америкосы ударили ядерными ракетами. Мы их ещё в воздухе взорвали, только всю нашу территорию накрыло радиацией. Народ сдриснул в большие города, где защита была. Мелкие городишки и деревни вообще вымерли. И лес мутировал. Жить там нельзя. Но потом китайцы нарисовались. Поможем, сказали, справиться, а сами всё под себя загребли. Так и торчим теперь под решётками, на китайцев пашем. Одни лесозаводы и остались.
— Получается, мы проиграли войну? — осторожно уточнил Митя.
— Ни хера не проиграли! — тотчас рассердился Серёга. — Война ещё идёт! Запад там у себя затихарился, а китаёзы и морды свои к нам не суют!

(Персонажи в романе разговаривают матом).
Ну а дальше идёт развитие сюжета в самых для меня скучных фантастических сценах: охота машин в лесах за людьми, т.к. люди для них опасны. Деревья из-за радиации растут с огромной скоростью, поражаются радиацией ещё более и превращаются в источник энергетического вещества, из которого выплавляют бризол. Бризол — это то, что заменило нефть и газ.
Древесина переваривается в бризол в домнах, в которых раньше выплавляли чугун. Древесину воруют, перепродают; для этого организуются бригады, которые с риском для жизни рыщут по лесам.
Это я пересказал буквально несколько страниц, а дальнейшее в романе меня перестало интересовать. Хотя когда-то (20 лет назад) Иванову предсказывали будущее блестящего фантаста, я этого в «Вегетации» не увидел. Читать бросил.

Впечатление. События происходят в Чикаго в 2022 году. Чтобы не потерять интригу и не сыграть спойлера, о сюжете не буду писать. Только впечатление.

Книга о том, как желание отомстить за глубокую обиду заставляет человека пойти на самые изощрённые способы мести, такие, которые обычному человеку никогда не придут в голову. Поэтому, когда читаешь книгу, ловишь себя на том, что логически такого быть не может. Откуда у положительных персонажей такие широкие познания о тех, кто попал в их мстительное поле, и чья жизнь висит на волоске.

Чем дальше «по тексту», тем больше путаешься в том, кем являются главные герои и каково их отношение друг к другу. Сначала настоящая идиллия и мелодрама (ничего интересного) но автор закручивает сюжетную пружину, и она распрямляется с ужасными последствиями. И чем дальше, тем становится более понятно, что происходит на самом деле.

Однако автору не удалось до конца выдержать высокую планку, но в целом книга оставляет сильное впечатление.

Впечатление. Читал целый месяц. Книга настолько затягивает, что переключиться на чтение какой-нибудь другой желания не было. Прилепин потрясающе увлекательно пишет, что все отношения Шолохова с руководителями КПСС и государства, а также о «возне» внутри этих учреждений совершенно не утомляют. Интересно рассказано об общении писателя со Сталиным, Хрущёвым, Брежневым.

Очень убедительно показан рост авторитета Шолохова не только в литературной среде, но и в СССР, и в мире. Подробно рассказано о его общественной деятельности, о защите казачества и помощи простым людям, а также колхозам в период коллективизации.

И о том, с каким трудом создавались его произведения и, если бы не борьба за жизни своих друзей в период массовых репрессий в 1930-е гг. (да и за свою тоже), написал бы много больше.

В конце книги Прилепин уделяет внимание потере Шолоховым способности писать другие произведения, изнурительным болезням и проявлениям удивительного характера Шолохова в отношении близких людей.

Не обойдены стороной и сердечные увлечения Михаила Александровича, а также его мутное происхождение.

Цитаты.
«В былые времена не было писателей, которым бы Сталин устраивал у себя на даче день рождения. В эти годы не могло быть писателей, у которых Хрущёв с женою дома спят на раздельных кроватках, а с утра похмеляются шампанским.
Хрущёвы настолько сроднились с Шолоховыми, что уже в сентябре позвали их с собою – в США».

«В течение нескольких лет, с 1963-го по 1966-й советское руководство, – чтоб хотя бы для себя разобраться, – внимательно изучало читательские интересы жителей Советской России. Исследование на эту тему было организовано ЦК ВЛКСМ, Министерством культуры СССР, Государственной библиотекой СССР им. В. И. Ленина и Ленинградским государственным институтом культуры им. Крупской. Была избрана группа читателей – городские рабочие 16–28 лет. Основным методом изучения служил анкетный опрос, дополнительным – учёт спроса на абонементе массовых библиотек. Опрос проводился в 52 городах 24 областей, краев и автономных республик РСФСР.

Первое место среди всех советских писателей безоговорочно занял Шолохов. Он оказался популярнее не только самых знаменитых своих современников – Германа, Гранина, Каверина, Катаева, Леонова, Паустовского, Полевого, Рыбакова, Симонова, Эренбурга, – но и безусловных классиков – Горького, Алексея Толстого, Серафимовича, или шолоховских в своё время соперников, не дотянувших до статуса «классиков» – в лице Фёдора Гладкова (ушёл в 1958-м), Панфёрова (в 1960-м), Всеволода Иванова (в 1963-м). Шолохов был популярнее даже фантаста Александра Беляева».

Впечатление. Роман очень толстый. Возможно, что, прочитав его в 1979 году, я бы пришёл в восторг. Но сейчас…

Всё, что в романе отнесено к концлагерю, хоть и оформлено с некоторой степенью художественности, но читать мне было неинтересно. Автор хочет сохранить объективность и показывает, что не только евреев сжигали в печах, но и людей других национальностей, которых было значительно больше. Кроме того, он пытается у нацистов, организовавших эти фабрики смерти, найти положительные качества.

Почему роман назван «Выбор Софи»? В любовники она выбрала еврея; в концлагере, чтобы сохранить жизнь 11-летнему сыну, она отправила в печь 8-летнюю дочь. Ещё до концлагеря, сохраняя жизнь себе и детям, она отказалась от участия в польском сопротивлении. Потом, уже освободившись из лагеря, она жалела, что её не сожгли в печи, т.к. решила, что её жизнь была сплошным предательством.

На мой взгляд, автору удалась мирная часть романа и особенно любовная линия. То, что касалось войны, больше похоже на выдержки из произведений других авторов. Хотя так оно и есть: ведь автор не был в концлагере. Не сумел он как-то по-особенному показать жуткую атмосферу фабрики смерти.