Любимые книги Юрия Сапрыкина

В детстве я очень любил Михаэля Энде – притом что, как выяснилось позже, не прочитал самую популярную его книгу «Бесконечная история» (хотя видел экранизацию). Вообще, главное впечатление моих 9-10 лет – книга Энде «Момо» про девочку, которая умеет слушать.

Сейчас не очень прилично об этом говорить, но мне жутко нравился Толкин, причём я застал момент, когда уже вышел «Хоббит» и его нужно было просить у друзей – а они не всегда были готовы расстаться с книгой. И вот вышла первая часть «Властелина колец», которая в том переводе называлась «Хранители». Очень чётко помню момент: 1984 год, идёт Олимпиада в Сараево, умер Андропов, в школу ходить не надо, а я болею дома и под трансляцию конькобежного заезда и звуки симфонического оркестра по телевизору читаю «Хранителей». Так Толкин намертво связался у меня с ощущением горячечного бреда, в котором я тогда находился.

Андреев – это наш Сведенборг: ты поражаешься больше красоте конструкции и тем условиям, в которых книга была создана, чем её интеллектуальной составляющей. «Роза Мира» имеет отношение в первую очередь к эстетике, а не к мысли и не к истине.

«Анна Каренина». Это книга, которая про нас всё объясняет. Точнее, тебе так кажется, когда ты её читаешь: языковыми средствами Толстой создаёт ощущение, что он знает про людей всё и всему выносит окончательное суждение. «Каренина» – очень суггестивная вещь.

«Исповедь» Августина – это открытие души, психологии, биографии не как последовательности событий, а как приключения твоего внутреннего мира. Всё, что Августин пишет про переживание времени, про противоречивость раздирающих тебя желаний, про то, что ты делаешь, и то, как ты это оцениваешь, – это про всех нас.

Платонов – это просто космический талант: он придумал свой русский язык, чтобы через него вытащить вещи, которые спрятаны в ткани русской жизни; назвать то, что невозможно назвать, а можно только как в стихотворении Льва Лосева – «но гибчайшею русскою речью что-то главное он огибал».

Невероятно, как это сделано на уровне языка. Это такая степень прихотливости, язвительности, иронии, такой вдохновенный полёт, который эту иронию в какой-то момент сминает. Потрясающе!

За год я прочитал эту книгу три раза, и это совершеннейшее величие.