«Жжёный сахар» Авни Доши – честный, болевой, отчасти гротескный роман о трудных отношениях матери и дочери. Переполненные улицы города Пуна, что в Индии, социальное неравенство, разница в культурах и менталитетах, непростой процесс взросления и переосмысление семьи – всё это уместилось на страницах недлинной книги про дочь, чья мать постепенно погружается в пучину деменции.
В последние годы мы немало читали про все оттенки созависимых отношений: Салли Руни поднимала эту тему в «Нормальных людях» и «Разговорах с друзьями», Кейт Элизабет Расселл раскрывала её, как спелый гранат, в «Моей тёмной Ванессе». Люди всё больше готовы рассматривать и передвигать границы разных социальных взаимодействий, будь то болезненная влюблённость или, как в «Жжёном сахаре», болезненная зависимость от собственной мамы.
Антара названа в честь матери Тары, но как бы в противоположность ей. Они и есть два полярных полюса. Вся жизнь Антары связана с матерью – они всегда были вместе, но всегда оказывались противопоставлены друг другу. Антара – дочь Тары от нелюбимого мужа. Беременной та начала ходить в обитель духовной общины, ашрам, а родив, почти не занималась воспитанием дочери. Тара и Антара то жили на улице, лёжа в пыли и питаясь подачками прохожих, то бродяжничали, то возвращались в отчий дом.
Прошло время. Дочь повзрослела, вышла замуж за приятного мужчину по имени Дилип, а мать начала медленно угасать. Теперь она путает имена и даты, выходит посреди ночи в одной ночнушке, планомерно забывает всю жизнь, не забывая, впрочем, вставлять дочери привычные шпильки. Антара, о которой мать никогда толком не заботилась, должна не только взять Тару в свой дом, но и избежать искушения выместить злость за былые обиды на слабой стареющей женщине. Их связь тем крепче, чем горше.
«Жжёный сахар» напоминает «Замок из стекла» Джаннетт Уоллс, однако, как и в упомянутой «Тёмной Ванессе», смещает акценты с токсичного родителя на поведение и психологию взрослеющего под его началом ребёнка. Заложенная природой любовь причудливо смешивается с взрощенной обстоятельствами ненавистью, взаимной ревностью, психопатической привязанностью, отвращением, стокгольмским синдромом. Мы видим, как детские травмы прорастают сквозь слабости и трещины взрослого человека, словно ядовитый плющ, и влияют, в свою очередь, на следующие поколения. Можно ли остановить эту цепочку, прервать цикл травм? Или все мы, несчастные, обречены плодить таких же несчастных?
Книга не заявлена как автобиографическая, но истории такой силы, как правило, рождаются из личных переживаний. Дилип – индиец, всю жизнь проживший в Америке, как и сама Авни Доши. Антара художник, в романе много описаний искусства и богемных тусовок – об этом Доши тоже знает не понаслышке, ведь она изучала историю искусств и работала куратором художественных галерей в Индии.
Доши пишет образно, даже слишком. В книге душно, там загазованный моторикшами воздух, брань прохожих, блохастые псы – сама атмосфера напоминает тесные неподходящие ранящие отношения, из которых невозможно выбраться и в которых невозможно дышать.
Эта горечь существует в пространстве текста, но она вполне осязаема. Читать сложно, приходится дистанцироваться, но если найти силы и пройти сквозь неё по касательной, опыт прочтения окажется и мощным, и освободительным. Как ожог, который саднил и вдруг перестал, чтобы ты понял, как прекрасна жизнь без боли.
Издательство: «Эксмо», Inspiria
Год выхода: 2021
Переводчик: Татьяна Покидаева
Читайте также «Тени нашего прошлого»: неторопливая семейная сага с актуальной повесткой».
Комментарии